– Да, господин, – кивнул янычар, впервые в жизни увидевший образованного христианина. – Сегодня к вечеру угол крепости будет развален.

– Молодец, – одними губами улыбнулся русский. – Ступай.

Пушкарь торопливо сбежал вниз, вопросительно взглянул на помощника.

– Уже зарядили, – ответил тот. – Все десять.

Бехчет кивнул, вытащил из-за кушака молоток, присел возле бомбард. Оглянулся на крепость. Для того, чтобы попасть в самый угол все стволы необходимо чуть-чуть повернуть вправо. Но именно чуть-чуть – при стрельбе на расстояние в тысячу шагов достаточно сдвинуть ствол на один палец – а ядро улетит в сторону на десятки саженей. Пожалуй, для начала достаточно просто подстучать левый клинышек.

Он размахнулся молотком – но тут инструмент вылетел из руки, а сам Бехчет Рахми крутанулся на одном месте и упал на спину. Из груди у него торчал граненый наконечник стрелы.

– Бехчет? – удивился помощник, дернулся всем телом вверх, а потом упал вперед.

Еще один пушкарь, уронив факел, скатился со склона прямо на пушки. Четвертому стрела попала в горло и он, захрипев и схватившись за нее руками, побежал к реке.

Только тут янычары, считавшие, что находятся на безопасном удалении от врагов, осознали опасность и кинулись бежать – но меткая стрела успела догнать еще одного и вонзиться между лопаток.

Юля опустила свой лук, снова присела и прижалась спиной к частоколу. Сердце стучало как сумасшедшее – как-никак, ей пришлось выпрямиться во весь рост и стоять неподвижно, пока руки привычными движениями накладывали стрелы на тетиву, а глаз ухватывал цель. И в каждое мгновение ждать, что с татарского холма прилетит вестница смерти и пробьет ее насквозь от одного бока до другого.

Но Бог миловал. Похоже, толстяк любил поспать и на охоту так рано не выходит.

Юля высматривала жирного коротышку с самого рассвета, надеясь застать врасплох. Но со вчерашнего дня испуг за подстреленного Варлама несколько отступил, и после того, как прозвучал пушечный залп она подумала, что татарские артиллеристы, пожалуй, куда более опасны, чем одинокий стрелок. А еще – что они ковыряются на своей батарее совершенно спокойно, и лучшей мишени просто не придумать.

Теперь каждый татарин десять раз подумает, прежде чем один раз подойдет к поблескивающим на солнце стволам. Пожалуй, ядер сегодня можно будет не бояться.

– Эй, Ефрем! – окликнула она одетого в кольчугу холопа. – Сбегай на кухню, спроси, когда завтракать будем. Думаю, я уже заслужила.

* * *

– Юля… Юленька, зар-раза, – покачал головой Тирц, наблюдавший за избиением артиллеристов с высоты холма. – Значит, жива красавица. Вот черт!

Лучница из клуба «Черный шатун» была ближайшим человеком из той гоп-компании, что сперва провалилась вместе с ним в прошлое, а потом погнала его одного зимой через дикие ливонские земли. Он не раз мечтал о том, как захватит ее усадьбу, сделает ее своей рабыней, посадит на цепь – для такого дела настоящую цепь купить не жалко, а потом будет много, много лет развлекаться с ней скучными зимними вечерами. И совсем не теми способами, что могут ей понравиться. Вот тогда-то он припомнит ей все! И то, как мерз в глухом лесу, и как отбивался от собак вонючих сервов, и то, что она всегда называла Россию великой державой. Он устроит ей такую державу, что она станет плакать при одном упоминании слова «русский»!

Однако каждый раз крепостица огрызалась слишком яростно, а обстоятельства складывались так, что навалиться всей силой на одинокую усадьбу не удавалось. Что же, если Юленька по-прежнему здесь, можно попробовать еще раз.

– Как твое здоровье, Менги-нукер? – тяжело дыша, поднялся на вершину холма Кароки-мурза, и бессильно рухнул на ковер. Султанского наместника опять мучила одышка, а под глазами появились сизоватые мешки.

– Спасибо, уважаемый Кароки-мурза, – вежливо кивнул Тирц. – Неплохо. Мечом махать пока не могу, но соображать получается.

– Я рад, Менги-нукер… Очень рад… Ко мне сейчас… Бакы Махмуд приходил… Это его янычары и пушки с нами… В походе…

– И что? – заранее скривился физик.

– У него пять пушкарей русские лучники постреляли… – на одном дыхании произнес Кароки-мурза.

– Я видел, – кивнул Тирц. – А что, разве они не знали, что на войне иногда убивают?

– Пушкари отказываются подходить к бомбардам…

– Что-о? – изумленно приподнял брови Тирц. – Как это отказываются?

– Боятся.

– Не знаю, как у вас, уважаемый Кароки-мурза, – покачал головой физик. – А у нас в армии с трусами поступали вполне определенным образом.

– У нас поступают точно так же, – кивнул осман. – Но у Бакы Махмуда имелось двадцать пушкарей при десяти стволах. Пятерых уже убили. Если мы, Менги-нукер, посадим на кол остальных, кто станет стрелять из бомбард?

– М-м… – заскрипел зубами Тирц. – Опять все наперекосяк получается. Черт, черт, черт!

Он яростно зачесал подбородок, глядя на крепость.

– Вот зараза, оставила без пушек… Вроде и есть, а вроде и нет… Выждать, что ли, еще день, и ночью поставить над ними навес от стрел? – он выжидательно посмотрел на Кароки-мурзу, потом сам же покачал головой: – Нет, не годится. Тогда что…

Он прикусил губу, всматриваясь в земляную стену, в бастионы по углам, в покачивающиеся над частоколом рогатины.

– Ага… Значит, у русских из каждого бастиона смотрит вдоль стены по две пищали. Если они дадут залп, то у нас будет несколько минут, пока их перезарядят. Одним залпом они могут покалечить, но убить не получится… – Тирц повернул голову к Кароки-мурзе, и сказал: – Думаю, пора начинать штурм. Сейчас я подведу к крепости големов. Они развалят стену и один из бастионов. Как только глиняные люди закончат разгром, пусть татары идут в атаку.

– Ну наконец-то, – просветлел лицом наместник. – А я думал, ты собираешься прятать их в овраге вечно. Тогда первыми я пошлю сотни Кара-мурзы. Он хорошо позаботился обо мне этой весной. Он сам и его воины достойны этой награды.

– Ну да, – кивнул Тирц, – кто первый ворвался в крепость, тому и лучшая добыча. – Он закрыл глаза, положил руки на колени и повернул ладонями вверх и тихо сказал: – Идите сюда…

* * *

– Боярыня! – без стука ввалился Беляш в горницу, и затыкал пальцем в сторону двора. – Там… Там…

– Что? – не поняла Юля.

– Там… Такое… Скорее…

– Что? – Варлам с перебинтованной головой попытался встать, но оскользнулся рукой по половицам и упал обратно на перину.

– Я сейчас, – Юля поняла, что происходит нечто действительно неординарное, а потому решилась оставить мужа одного.

Да, конечно, смердов с оружием на стенах хватает, у пищалей холопы обученные стоят – а потому и штурму неожиданному, и к обстрелу татарской конницей усадьба готова. Но без хорошего командира все равно может случиться всякое.