К счастью, у некоторых из бойцов уже закончились патроны, но и нам в этом смысле пришлось туговато. Первый рожок в трофейном автомате опустел, я вставил второй. Юрун отложила опустевший АКМ в сторону, взяла ПСС и выстрелила в набежавшего зомби. Патрон оказался последним.

— Есть одна запасная обойма. — Я протянул ее Юльке.

Теперь время для нас измерялось в патронах.

Двадцать… Десять… Восемь… Семь… Шесть…

— Сережа, — внезапно сказала Юрун. — Помнишь Арену? Я тогда ушла, потому что…

— Не надо, — перебил я. Терпеть не могу выяснять отношения. — Ну, ушла и ушла. Теперь-то ты со мной.

Автоматная очередь выбила щепки из засохшего древесного ствола. Одна из них острым краем вонзилась мне в щеку. Я выдернул щепку, отбросил в сторону. Юрун посмотрела на струйку крови, подтвердила:

— С тобой, — и ехидно добавила: — Похоже, мне суждено провести с тобой всю оставшуюся жизнь.

— Так много мне не надо, — парировал я. — Достаточно месяц-другой.

Юрун насмешливо вскинула бровь:

— Да ты неисправимый оптимист, Серый, если рассчитываешь прожить настолько долго.

Пришлось напомнить:

— Я реалист. А вообще, как говорит Потап: «Раньше смерти не умрешь».

Юрун хмыкнула и сосредоточилась на стрельбе.

Рассчитанный всего на шесть патронов ПСС «Вул» опустел катастрофически быстро. Затем, лязгнув металлом, встал на затворную задержку «Ярыгин». Еще тремя выстрелами спустя замолчал «Абакан».

— Возьми. — Я протянул Юле один из своих ножей.

Нож был обычным только на первый взгляд. На самом деле второго такого в АТРИ днем с огнем не сыскать. Нож хранился у меня еще с Большой земли — как память о диверсионном прошлом. Эта модель с аббревиатурой НРС-2, разработанная исключительно для вооружения разведчиков-спецназовцев, имела секрет: в рукояти размещался один бесшумный патрон СП-4 с весом пули чуть больше девяти граммов. Он предназначался на самый крайний случай — для последнего выстрела — в себя или во врага, тут уж как распорядится удача.

Кстати, в разведывательно-диверсионной группе на Большой земле мы так и называли этот патрон: «Девять граммов на удачу».

Кто знает, вдруг именно эти «девять граммов» и спасут жизнь Юрун?..

— Юля, смотри внимательно. Сначала поворачиваешь флажок предохранителя. Потом взводишь вверх до упора вот этот рычаг, отпускаешь его. А чтобы выстрелить, нажимаешь указательным пальцем вот сюда. Поняла? Только не торопись. Бей в самом крайнем случае и наверняка.

— Ух ты, какая вещь! — Щеки Юрун разрумянились от восхищения, словно я преподнес ей шикарный бриллиант. Впрочем, уверен, окажись в ее руках дорогое украшение, она тут же пошла бы менять его на патроны.

Я поиграл желваками. Что с нами делает АТРИ, будь она неладна! Красивые девчонки предпочитают патроны бриллиантам!.. Хотя, если откровенно, мне нужна именно такая женщина. Как Юрун. С любой другой мне очень быстро станет скучно…

— Серёнь, а ты мне его только на время даешь? — Юля вертела нож и так и сяк, примеривая к руке, привыкая к рукояти и клинку.

— Насовсем. Считай, это подарок.

— Вместо обручального кольца? — не удержалась от подковырки Юрун.

— Вместо цветов и конфет, — парировал я.

— А у него есть имя? — серьезно спросила Юлька.

— Имя? — не понял я.

— Всем особенным клинкам дают имена, — пояснила следопыт.

— Ну… Пусть будет «Девять граммов на удачу».

— Из-за патрона, да? — догадалась Юлька. — Длинновато, но мне нравится.

У меня остался еще один клинок — обычный, так называемый нож для выживания. Если повезет, с его помощью можно разжиться у ближайшего зомби патронами.

— Юлька, сиди здесь и не вылезай!

Я приготовился для решающего броска. Но предпринять ничего не успел — ни с того ни с сего один за другим онемели автоматы врага.

Неужто у зомбаков разом закончились патроны?!

Некоторое время мы с Юрун настороженно слушали тишину, пытаясь понять, что произошло, а потом, не сговариваясь, одновременно высунули носы из-за лиственницы.

— Это что, а? — ошарашенно протянула Юля.

Зомби лежали неподвижными куклами и не подавали ни малейших признаков жизни. Кажется, летучий отряд перестал существовать…

Юлька хотела было вылезти из укрытия, но я остановил ее:

— Нет, погоди. Сиди пока тут, а я посмотрю, что да как.

Я выбрался из ямы, мгновение постоял, внимательно осматривая окрестности. Подкрался к ближайшему зомби. В голове у него обнаружилось лишнее отверстие. Это точно не наших с Юлькой рук дело — пуля вошла в башку зомби сзади. Похоже на работу снайперов. Какие-то добрые самаритяне с автоматами пришли нам на помощь?..

И почему-то не торопились проявлять себя. Не вышли навстречу, чтобы получить заслуженные слова благодарности, а то и хабар в качестве платы за помощь. Не подали голос, выясняя, кого же именно они спасли. Не представились сами.

Странно…

Я двинулся дальше. Руки держал на виду, ладонями вверх, демонстрируя миролюбивость своих намерений. Таинственные стрелки и не подумали ответить вежливостью на вежливость — так и не вышли из укрытий, но я каждой клеточкой ощущал их присутствие.

Я не мог определить, сколько их и где конкретно они находятся, чувствовал лишь слабые отголоски чужих эмоций, среди которых были одновременно уважение, досада, удовлетворение от хорошо выполненного дела и, как ни странно, ненависть. Хорошенький букет! Вот тебе и икебана, как говаривала одна моя знакомая японка, украшая цветущие ветки сакуры куском колючей проволоки.

Несмотря на испытываемую кем-то из стрелков ненависть, я был уверен: стрелять по мне они не станут. По крайней мере, без особой нужды. Значит, можно рискнуть и подойти поближе, чтобы выяснить, кто они такие.

— Эй, парни, может, побазарим? Покурим, а еще лучше примем по сто грамм, а? — громко предложил я, не уточняя, что пить и курить будем из их запасов. Или из моих, если они согласятся прогуляться со мной к рюкзакам.

В ответ — тишина.

— Да вы скромняги. — Я бросил взгляд на сканер тепла, который показывал не меньше десятка излучающих тепло объектов, и ускорил шаг в их сторону.

— Стоять! — раздался голос. — Еще шаг, и у тебя в башке раскроется третий глаз!

— Ну, и где логика? Спасти для того, чтобы пристрелить? — удивился я.

Пуля из снайперки вспорола мне рукав. Аккуратно вспорола, не задев тела. Показательный выстрел. Так сказать, последнее предупреждение.

— Убедительно, — согласился я, останавливаясь. — А дальше что?

— Мы уйдем. А вы останетесь. И не вздумайте следовать за нами.