— Хорошо, Фланаган, проводи его в малую гостиную внизу.

Она отложила книгу и посмотрелась в зеркало над камином. Странно, выглядит она неотразимой и словно сияет от счастья.

Серена грустно усмехнулась. Подумать только, глаза сверкают, кожа — как густые сливки, в волосах переливаются сине-черные отблески. Такая картина должна была понравиться ей, но сейчас она желала бы выглядеть менее привлекательной: убогая внешность, повисшие волосы, серое лицо, предпочтительно украшенное бородавками и веснушками, большое красное пятно на носу — все, что угодно, лишь бы отпугнуть графа.

Но, видно, ничего не поделать. Она такая, какая есть. Вероятно, утренняя ссора с Себастьяном на свежем воздухе Грин-парка сотворила чудо.

Она спустилась вниз, в гостиную, куда Фланаган привел графа.

— Милорд, — приветствовала она его, приседая, — надеюсь, ничего страшного не случилось? Ваше послание было весьма тревожным.

— Нет-нет, леди Серена.

Он низко поклонился и выпрямился, пожирая ее глазами.

— Простите, если напугал вас, но мне вот уже несколько недель хочется поговорить с вами наедине, а вы, похоже, всегда окружены людьми. И по вечерам вы так заняты за столами, что просто невозможно поймать вас одну.

— Думаю, сэр, что выражение «поймать вас одну» вряд ли пристало джентльмену.

На ее губах играла холодная улыбка, глаза словно подернулись льдом.

Яркий румянец залил и без того красное лицо графа, сделавшего видимое усилие, чтобы сдержать взрыв негодования.

— Простите, если оскорбил вас, но мое предложение может быть сделано только с глазу на глаз, и мне не терпится высказаться.

— Понятно. А вам не приходило в голову, милорд, что я вовсе не рвусь его принять?

Она осталась у двери и не пригласила графа сесть.

Румянец на его щеках стал еще гуще.

— Ваш отчим желает, чтобы вы выслушали меня, мэм.

Серена согласно наклонила голову. Видно, никуда не деться, пусть говорит.

— Может быть, и так. Я выслушаю вас исключительно из вежливости, но никто не сможет заставить меня принять ваше предложение. И я сразу говорю, милорд: нет, нет и нет.

Граф вздохнул, прошелся по комнате и подступил к Серене.

— Давайте не станем вмешивать сюда вашего отчима. Это только наше с вами дело, леди Серена. Скажу прямо: я желаю сделать вас своей любовницей. Я положу вам щедрое содержание, и вы ни в чем не будете нуждаться. А когда наша связь закончится, что совершенно неизбежно, я обеспечу ваше будущее. Я богат. И что может быть справедливее моего предложения?

— Я нахожу его оскорбительным, милорд.

— О, не нужно притворяться, девочка, в моих словах нет ничего оскорбительного. Каждый день женщины соглашаются на подобные сделки. Почему вы считаете, будто слишком хороши для этого? Вы одна из дочерей фаро… да-да, ваш отец был аристократом, но с тех пор ваше положение сильно изменилось, дорогая моя. Пора вам вернуться к реальности.

Она словно слышала отчима. Его философия, его слова…

Серена взирала на графа с неприкрытой брезгливостью.

— Думаю, нам больше не о чем говорить, милорд.

Она шагнула к двери, но он оказался проворнее и схватил ее за руку.

Серена круто развернулась, яростно сверкнув глазами.

— Уберите руку, сэр.

Она замахнулась, готовая ударить его, если он немедленно не отпустит ее. Граф немного растерялся, но тут же улыбнулся и разжал пальцы.

— О, вы выглядите абсолютно неотразимой, когда ваши глаза так сверкают, дорогая.

Он по-прежнему стоял очень близко.

— Выслушайте меня, прошу вас. Я держу закладные на этот дом, и если предъявлю их в суд, вы и ваш отчим будете разорены. Как вам понравится путешествие в долговую тюрьму? Жизнь там не слишком приятна, уверяю вас.

— Шантаж, милорд? — пренебрежительно усмехнулась она, вскинув брови. — Разве это по-джентльменски?

Ей вдруг показалось, что граф ударит ее, но тот с усилием сдержался.

— Всего лишь правда, дорогая. Ваш отчим обещал мне вас в обмен на закладные.

— Но я не принадлежу отчиму, я ведь все-таки не вещь, и он не имел права ничего обещать, — холодно напомнила она.

— Теперь я это вижу, — заверил он спокойным, рассудительным тоном, но маленькие светлые глазки расчетливо блеснули.

— Что скажете, если я отдам закладные вам, как часть нашего договора? Тогда отчим будет целиком от вас зависеть.

Он снова попытался взять ее руку, но Серена быстро отвела ее за спину.

— Что скажете? — настаивал он.

На этот раз растерялась Серена, ослепленная такими блестящими перспективами. Подумать только, после стольких лет, когда она была вынуждена плясать под дудочку генерала, он окажется полностью в ее власти! Она станет владелицей игорного заведения, и вся прибыль станет принадлежать ей, а сама она будет обеспечена. О, будущее не слишком почтенное, ну и что? Зато она будет сама себе хозяйкой и сама станет принимать решения!

И тут она подумала о Себастьяне.

— Что скажете? — повторил Бредфорд, алчно усмехаясь, когда увидел ее колебания. А ведь искушение было велико.

— Доброго дня, мистер Бредфорд.

Серена повернулась и выскользнула из двери, прежде чем он оправился от удивления.

— Надеюсь, вы подумаете об этом? — крикнул он ей вслед.

— Доброго вам дня, сэр, — повторила Серена, взлетая по лестнице. Скорее в убежище своей гостиной. Неужели она сделала глупость? И действительно забыла о реальности?

Серена подошла к окну, наблюдая, как граф Бредфорд выходит из дома. Он постоял минуту, глядя на дом, и она отступила в тень штор. У него был смущенный, нерешительный вид, и Серена поняла, что он все еще полагает, что не получил решительного отказа. И он прав. Она не отказала сразу...

Несколько ночей лорд Бредфорд не появлялся в игорном заведении, и отчим Серены делал вид, будто ничего не знает о ее отказе, хотя наверняка снова подступился бы к ней с угрозами, прикажи ему Бредфорд это сделать. Она пришла к выводу, что еще ничего не кончено и что граф дает ей время обдумать его предложение. Когда генерал упомянул о длительном отсутствии графа, она, усмехнувшись, сказала:

— Возможно, он играет где-то еще.

Отчим нахмурился, услышав такое предположение, но поскольку оно было вполне правдоподобным, не стал спорить.

Серена играла роль идеальной хозяйки, и никто, глядя на нее, не мог представить, как она ночь за ночью мечтала о том, чтобы Себастьян пришел в салон, осветив его своей прирожденной грацией, сияющей улыбкой, яркими голубыми глазами, которые загораются счастьем при виде ее. Но он не придет, тем более что это будет означать ссору с Хейуордом. И все равно ее сердце жаждало встречи с ним. Она горько жалела, что ушла от него в парке, и хотела только одного — лежать в его объятиях. Все ссоры были забыты. Весь остальной мир исчезал, когда она находилась рядом с ним.