Когда Мустафа-паша осознал, что на самом деле произошло, он остановил атаку, когда победа была уже совсем близка, его ярости не было предела. Так называемые деблокирующие силы оказались небольшим отрядом кавалеристов из Мдины, которые, услышав шум со стороны Биргу и Сенглеи, поняли, что идет наступление, и решили отвлечь часть сил на себя, разгромив турецкий лагерь. И у них все получилось! Они убили обитателей лагеря, сожгли палатки и запасы, покалечили или увели с собой лошадей и вернулись в Мдину раньше, чем подоспела армия. Даже если бы они только посеяли хаос на турецкой базе, их работа уже была бы достойна высшей похвалы, но то, что из-за них турки остановили наступление и отошли в тот самый момент, когда до победы было рукой подать, стало спасением для рыцарей ордена святого Иоанна. Как и скрытая батарея де Гуираля, которая остановила атаку янычар, кавалеристы из Мдины нанесли удар там, где его никто не ждал. И удар оказался разрушительным.

Наступил август. Турки возобновили артобстрелы, подкопы и минирование внешних стен Сенглеи и поста Кастилии в Биргу. Многим рыцарям и членам совета казалось, что падение одной или другой позиции или обеих сразу – вопрос времени, причем совсем короткого времени. На очередном совете великому магистру было предложено покинуть Биргу и перевести всех рыцарей, братьев и солдат в крепость Сант-Анджело. Там они, безусловно, продержатся или до подхода деблокирующих сил, или до начала зимних дождей и штормов, когда турок заставит уйти погода. Ла Валетт оставался непреклонным. Ни при каких обстоятельствах отступления не будет. Он точно знал, что туркам будет трудно – а скорее, и вовсе невозможно – зимовать на Мальте, когда их коммуникации растянуты через все Ионическое и Эгейское моря (известные своими зимними штормами). Он придерживался мнения, что им самим лучше оставаться на месте, чем набиться битком в одну крепость, которая, пусть даже сильная, неизбежно окажется под ураганным огнем со всех сторон. Кроме того, отметил великий магистр, он не имеет намерения покидать храбрых мальтийцев, мужчин, женщин и детей, которые мужественно терпят лишения вместе с гарнизоном и участвуют в обороне наравне с солдатами и ополчением.

Вскоре великий магистр получил сообщение от дона Гарсии из Сицилии, где было сказано, что до конца августа он сможет доставить с Сицилии на Мальту деблокирующие силы численностью до 16 000 человек. Великий магистр не верил принцам. Как он сказал своему доброму другу сэру Джону Старки, латинскому секретарю и главе ланга Англии, «мы больше не можем полагаться на обещания. На следующем заседании совета следует указать, чтобы никто не ждал никакого подкрепления. Спасти себя можем только мы сами». Чтобы показать серьезность своего решения не отступать, ла Валетт приказал взорвать мост между Сайт-Анджело и Биргу. Гарнизон Сант-Анджело отныне должен был действовать сам по себе, гарнизоны Сенглеи и Биргу тоже. Таким образом, вынудив врага диверсифицировать огонь, великий магистр принял правильное решение, которое спасло и Мальту, и орден святого Иоанна.

«День и ночь не смолкают вражеские пушки» – такая запись часто появлялась в тот период в дневнике Бальби. Мустафа и его штаб, понимая, что через несколько недель у них появится новый враг, удвоили усилия, желая разрушить стены и надломить моральных дух защитников, пока лето еще не кончилось. Как и на Родосе, где подкопы и минирование внесли большой вклад в успех армии султана, специально обученные команды египетских минеров активно вели подкопы под стенами и рыли тоннели в раскаленных солнцем известняковых основаниях, чтобы разрушить основные оборонительные сооружения. Были доставлены осадные машины, которые могли перебросить ядра через стены, однако выяснилось, что от них больше проблем, чем пользы. Неожиданная вылазка защитников могла легко уничтожить этих неповоротливых монстров.

18 августа мина взорвалась в головной части тоннеля, который турки прорывали под важным постом Кастилии. С оглушительным грохотом рухнула большая часть главного бастиона. Возникла брешь, к которой сразу хлынули толпы одетых в белое турок. Защитники замешкались, возникла опасность паники. Но тут защитники увидели великого магистра, который решительно бросился в брешь. Этот бесстрашный 70-летний старик, успев надеть на голову только легкий шлем, устремился навстречу неверным. Его пример укрепил дух остальных. Рыцари, братья и горожане вступили в рукопашный бой. Рядом с ла Валеттом взорвалась граната. Он был ранен в ногу. Но великий магистр слишком хорошо знал важность своего присутствия сейчас и не дрогнул. Когда опасность миновала и член штаба великого магистра потребовал, чтобы старик вышел из боя и занялся раной, тот наотрез отказался. Он указал кончиком меча на турецкие знамена, установленные в проломе, и заявил: «Я никогда не уйду, пока эти знамена развеваются на ветру».

В ту ночь была еще одна атака – открыли огонь несколько турецких галер, которые уже начали занимать воды Большой гавани, словно в уверенности, что осада подошла к концу. Третья неделя августа была решающей. В госпитале были заняты все до единой койки. Боеприпасы еще не подошли к концу, но их уже приходилось беречь. Людям было сказано, что «в эти дни никто не может считаться раненым, если он может ходить». Обожженные в пожарищах, пострадавшие от осколков и пуль, стрел и металлических дротиков арбалетов, защитники медленно передвигались по руинам своего укрепленного дома, словно ужасные призраки, поднявшиеся из глубин Дантова ада. Туркам было легче в одном: ночью они могли удалиться за пределы досягаемости противника в сравнительную безопасность лагеря или траншеи. Но и они испытывали адские страдания от испепеляющей летней жары, плохой пищи и воды и неизменной дизентерии, непременной спутницы больших армий в то время, когда принципы гигиены были мало кому известны. Испытывая отчаянное, всепоглощающее желание добиться успеха, турки не жалели сил. Мины и петарды, осадные башни с аркебузирами, адские машины, которые толкали к стенам, где они взрывались (иногда убивая не только врагов, но и своих изобретателей), – все известное военной науке того времени было испробовано на последней стадии осады Мальты.

Тем временем усилились разногласия между двумя турецкими командирами – Пияле, который с тревогой смотрел на море, ожидая прихода непогоды, и Мустафой, прикидывавшим, сможет ли он завезти достаточно припасов из Триполи, Греции или Константинополя, чтобы оставить армию на острове на зиму. Он не сомневался, что если сумеет продолжать блокаду и осаду всю зиму, то наверняка одержит победу, как Сулейман на Родосе. Но ни он, ни его штаб не могли внушить достаточный для этого энтузиазм армии, моральный дух которой был уже сломлен. Рыцари, их солдаты и мальтийцы одержали верх над турками, когда наконец прибыли долгожданные деблокирующие силы.

Это случилось вечером 6 сентября 1565 года. Флот дона Гарсии, который незадолго до этого был рассеян штормом, вошел в залив на северо-востоке Мальты. Численность подкрепления была небольшой – чуть больше 8000 человек, в то время как турки, несмотря на огромные потери, все еще имели большое численное преимущество. Но одной только новости о высадке солдат дона Гарсии (количество которых было, естественно, сильно преувеличено и турецкими разведчиками, и крестьянами, которые видели, как корабли шли к Мдине) было достаточно, чтобы заставить и Пияле, и Мустафу снять осаду. Причем Пияле-паша, как всегда, осторожничал, в первую очередь беспокоясь о состоянии драгоценного флота, который Сулейман ему доверил. Когда защитники острова однажды утром посмотрели с бастионов и увидели, что турецкая армия уходит – турки поспешно двигались вокруг Большой гавани, направляясь в базовый лагерь, это показалось им чудом, Божьим промыслом. Турки сворачивали лагерь, впрягали в пушки животных и рабов, а весь сложный механизм осадной войны – траншеи, земляные валы и осадные башни, то, что невозможно было разобрать или взять с собой, – был брошен.