Леди Мия вцепилась в Дрю, стараясь удержать его своими ручками. Ворьявик оттолкнул девочку в сторону, Мия отлетела и упала, ударившись головой. Упираясь пальцами о край башни, Дрю выпрямился. Голова у него кружилась, сердце бешено стучало в груди. Дрю услышал, как за его спиной Ворьявик своей грязной лапой поднимает с пола Мунбренд, священный меч лордов-волков. Дрю сполз спиной по стене, скорчился на полу, с трудом поднял вверх голову и увидел над собой грозную фигуру лорда-крысы.

– Похоже, моя кампания оказалась не такой уж провальной, – рассмеялся Ворьявик, поднимая над своей головой белый меч. Сейчас клинок Мунбренда погас, стал черным в руках Крысы. – Я возвращусь в Хайклифф, с удовольствием вспоминая о том, как казнил последнего из Волков.

Неожиданно розовые глаза Ворьявика расширились от удивления, дрогнула его острая морда, скрипнули острые зубы. Из груди Крысы показался кончик меча и медленно начал выходить наружу. Ворьявик опустил глаза, со звоном выронил Мунбренд. Черная голова Крысы качнулась, на его губах появилась кровь – тот, кто поразил Ворьявика, вытащил свой меч, и лорд-крыса повалился на край башни. Теперь Дрю увидел того, кто стоял за спиной Ворьявика, это был Рейнхарт. Лорд-олень занес свой меч, готовясь нанести смертельный удар.

– Возвращайся в землю, из которой взят, лорд-крыса. И пусть твоя кровь обагрит мой меч!

Мелькнул в воздухе клинок, и голова Ворьявика скатилась с плеч, а обезглавленное тело лорда-крысы перевалилось через край башни и исчезло в ночи. Рейнхарт подошел к своей маленькой сестричке, обнял ее. Дрю мог лишь молча наблюдать за всем этим. Даже если бы у него нашлись подходящие слова, он не смог бы произнести их – его смятые легкие еще не успели заполниться воздухом.

Клеть закачалась и замерла, не дойдя метров десяти до посадочной площадки Большого Дуба. Канат трещал под весом перегруженного лифта, сидевшие в клети и облепившие ее снаружи люди закричали от страха. Те, кто висел снаружи, еще крепче вцепились в бамбуковые перекладины клети, опасаясь сорваться и полететь вниз, навстречу своей неминуемой смерти. Трент поморщился, каждый его мускул горел огнем, но юноша продолжал держать висящего под полом клети огромного цыгана. Сверху, с площадки, донеслись душераздирающие крики, они летели над Брекенхольм Холлом словно мертвые листья на ветру.

– На Холл напали! – сказал капитан Харкер, пытаясь выпрямиться на крыше клети.

– Как они могли оказаться там? – спросил один из солдат в зеленом плаще. – Наверх можно попасть только на лифте, а наш – последний, который поднимают наверх!

– За этим может стоять Баба-самозванка, – произнес Харкер. Мимо клети сверху пролетел дворцовый охранник в зеленом и исчез внизу, в облаке дыма.

– Держись, – прошипел Трент сквозь стиснутые зубы.

– Стараюсь, – ответил огромный цыган, на шее которого вздулись от напряжения вены. Трент посмотрел за спину цыгана, вниз, туда, где в темноте исчезал ствол могучего дерева, и вздрогнул, заметив копошащиеся на нем фигуры – это Лесовики карабкались вверх, цепляясь за кору ножами, топориками и просто голыми руками.

– Они приближаются! – вскрикнул Трент. Сидевшие внутри клети солдаты заволновались, клеть закачалась еще сильнее. Находившийся рядом с Харкером старый цыган с рапирой вскочил на ноги и обеими руками ухватился за канат.

– Что ты делаешь, Стрига? – спросил капитан, когда старый шпагоглотатель начал карабкаться вверх.

– Собираюсь поднять нас, – ответил тот, взбираясь по канату с ловкостью, которую трудно было ожидать в его почтенном возрасте. – Никуда не уходите, – саркастически добавил Стрига, исчезая вверху и направляясь прямо навстречу доносящимся крикам.

Герцогиня Ранье загораживала дорогу Уитли, рядом с герцогиней стояли четверо ее телохранителей.

– Прошу тебя, мама, отойди в сторону. Мне нужно выбраться отсюда.

Герцогиня оставалась непреклонной, слишком долго она ждала свою дочь, чтобы вновь расстаться с ней. Гретхен была здесь же, стояла чуть поодаль, молча наблюдая за происходящим и не желая вмешиваться в чужие семейные дела.

– Ты нужна здесь, Уитли, – сердито сказала Ранье. – Я не позволю тебе уйти. Я запрещаю.

– Ты не сможешь меня удержать. Пожалуйста, дай мне пройти, – Уитли попыталась протиснуться мимо матери, дорогу девушке преградил только один, самый преданный телохранитель герцогини.

– Посторонитесь, сир, – грозно приказала Уитли, покачивая в руке свою боевую палицу. Вооруженный рыцарь виновато посмотрел на Уитли. Поняв, что телохранителя уговорить не удастся, девушка вновь обратилась к матери.

– Ваша светлость, вступая в ряды Зеленых плащей, я принесла присягу, – произнесла Уитли, стукнув по полу кончиком своей палицы. – Я следопыт Лесной стражи, и я поклялась защищать Брекенхольм, – она протянула руку, сжала ладонь матери. – Прошу, мама, отойди в сторону. Я тоже не хочу покидать тебя, но надо, понимаешь?

Ранье еще раз посмотрела на дочь, осознавая, что убедить ее пренебречь своей клятвой и своими обязанностями не удастся. Она вся в отца, в ее жилах течет кровь Бергана. Что тут поделаешь? Герцогиня неохотно отступила в сторону, следом за ней посторонились телохранители, освобождая Уитли дорогу.

– Будь осторожна, – сказала Ранье, но Уитли уже исчезла за огромными двойными дверями.

Пробегая по балкону вдоль площадок и отходящих от дерева мостиков, Уитли перебросила за спину свою палицу, а в руки взяла короткий лук. Из горящего города наплывали серые облака дыма, закрывали видимость, поэтому Уитли притормозила только тогда, когда увидела первые тела.

На балконе лежали три мертвых солдата в зеленых плащах, с раскинутыми руками, с выражением ужаса на застывших лицах. Охваченная страхом, Уитли прокралась мимо них, натянула свой лук и приблизилась к ближайшей площадке лифта. Сюда доносились предсмертные крики дворцовых стражников. Впереди лежал еще один солдат в зеленом плаще, его нагрудная пластина была проколота в двух местах, раны были каждая с кулак шириной, они располагались на расстоянии примерно тридцати сантиметров друг от друга. Еще две такие же раны виднелись на животе убитого. Лук задрожал в руках Уитли.

В дыму показалась громадная фигура – длинная, черная как ночь, с пурпурными отблесками на животе. Тварь явно искала новые жертвы. Уитли спустила тетиву, стрела просвистела в воздухе и ударила в тело твари, не причинив ей никакого видимого вреда. Тварь перестала двигаться, подняла и медленно начала поворачивать свою огромную, словно прикрытую капюшоном, голову. Показались глаза твари – огромные, зеленые, кошмарные.

«Этого не может быть», – подумала Уитли, распознав монстра, которого описывал ей Дрю. Девушка повернулась и побежала, спотыкаясь о трупы, направляясь прямо к залу, который недавно покинула, чувствуя за своей спиной присутствие твари.

Подбежав к дверям, Уитли забарабанила по ним кулаками и, оглядываясь в ужасе, крикнула: