– Ты хочешь сказать – если я завяжу? – произносит Крис таким тоном, каким мог бы спросить: «Если я удавлюсь?»

– Для начала – на сегодняшнее утро. По крайней мере, до тех пор, пока ты не спустишься вниз. Полагаю, ты произведешь более благоприятное впечатление на служащих, если не будешь вдребезги пьян, обращаясь к ним с речью, да и тебе самому не помешает трезвая голова и способность к ясному суждению.

– Ты же не будешь утверждать, что сейчас я пьян? – Крис показывает на уровень джина в бутылке, опустившийся на несколько сантиметров после его прихода.

– Тебе, Крис, вполне достаточно трех с половиной порций джин-тоника, чтобы достичь мало-мальски рабочего состояния.

Крис кивает:

– Верно. Это верно.

– А если ты докажешь, что можешь оставаться трезвым, или хотя бы относительно трезвым, когда мы тебя об этом попросим, то, быть может, мы начнем давать тебе и другие поручения, – подхватывает Чедвик, догадавшись о намерениях Понди. – Работа станет для тебя стимулом бросить пить.

– Понятно, – бросает Крис. – Сделку мне предлагаете.

– Именно, – подтверждает Понди. – А это свидетельствует о том, что я уважаю в тебе сына Септимуса Дня.

– Ладно, давайте расставим все по местам. Значит, если я не допью эту бутылку, вы разрешите мне отправиться вниз и уладить конфликт.

– Ну, примерно так.

– Не верю. Вы же просто шутите, да? Я спущусь туда, и выяснится, что вы уже сами разобрались с этим делом «Книг» против «Компьютеров»!

– Я бы не возражал, чтобы все так и было.

– Значит, вы в самом деле меня пошлете?

– Только если ты не нарушишь нашего уговора.

– Запросто.

– Значит, обещаешь?

– Обещаю.

– Тогда отправляйся.

Крис испускает радостный вопль:

– Ну и ну! Вот это да! Просто фантастика! Что тут еще скажешь? Спасибо, братья. Спасибо вам огромное…

– Не за что, – отвечает Торни.

– Если, – добавляет Понди, – ни у кого нет возражений.

Он видит, как Субо кусает губы.

– Ну?

– Полагаю, мы совершаем ошибку, – после некоторого колебания говорит Субо.

– Это замечание, а не возражение.

– Мне это известно, но, учитывая настроение, преобладающее в данный момент за столом, более активный протест показался бы чересчур грубым и прозвучал бы диссонансом с общим духом, поэтому для нас всех будет лучше, если я промолчу.

– У кого-нибудь еще есть что добавить по данному вопросу?

Все безмолвствуют.

– Тогда нужно проголосовать, – заключает Чедвик.

Рука Криса взлетает вверх.

– Ну, теперь все остальные, – подзадоривает он. – Давайте-ка.

Одна за другой поднимаются пять рук. Последней тянется рука Субо, медленно и неохотно.

– Принято единогласно, – констатирует Понди.

– Кто бы мог подумать? – присвистнув, удивляется Питер. – Мы ведь только что согласились возложить на Криса часть работы.

– Чудеса в решете, – вторит ему Серж.

– Ладно, пойду к себе, буду готовиться, – заявляет Крис, возбужденно поднимаясь со своего трона на ноги. – Надо ведь принарядиться для персонала, а?

Торни предлагает спуститься вместе с ним и дать ему несколько маленьких советов касательно одежды, но Крис отвечает, что сам справится.

– Еще кое-что помню, несколько правил хорошего вкуса сохранились у меня в голове с прошлых лет – далеких и подернутых дымкой воспоминаний.

– Чедвик, – обращается к брату Понди, – пошли записки в оба отдела, предупреди их о приходе Криса.

– Пусть расстелют красный ковер, – распоряжается Крис, выходя из-за стола.

– И свяжись со «Стратегической безопасностью» – пусть четверо охранников ждут Криса на Желтом этаже в – ну, скажем, в одиннадцать тридцать.

– Хорошо.

– Запомнил, Крис? В одиннадцать тридцать.

Крис уже возле двери.

– Ага, в половине двенадцатого, буду.

Выйдя из Зала заседаний, Крис через мгновенье просовывает голову в дверную щель и смотрит на братьев. На его лице – трогательное выражение искренней благодарности.

– Вы не пожалеете об этом, – заверяет он братьев, серьезно морща лоб. – Клянусь вам – не пожалеете.

– Уж ты постарайся, паршивец, чтоб мы не пожалели, – бормочет себе под нос Чедвик.

Дом Брака: в астрологии – седьмой дом

Ах, мамочка, как бы мне хотелось, чтобы ты увидела все это вместе со мной. Здесь так чудесно – гораздо чудеснее, чем мы с тобой воображали!

Такова была первая мысль Линды, когда она прошла сквозь арку и попала в «Шелка». Блестящие драпировки и длинные полосы материи, ниспадающие со всех сторон, и образованные ими ряды напоминают огромный, лабиринтоподобный шатер сказочного шейха. Оглядываясь вокруг, Линда почувствовала, как ее досада на Гордона мгновенно улетучилась, сменившись безмятежным, почти гипнотически-блаженным состоянием.

Через час (и восемь отделов) Линда по-прежнему чувствует, что не идет, а будто бы плывет. Все выглядит не вполне настоящим, все кажется более ярким и красочным, чем обычно, и в то же время более расплывчатым и в некотором роде нематериальным. Наполовину поверив в то, что весь магазин, со всеми товарами и людьми впридачу, соткан из дыма, Линда боится дотрагиваться до предметов – чтобы те не дрогнули и не сгинули, а весь этот морок не рассеялся, поэтому она ни к чему не прикасается, а просто разглядывает. И память сохраняет все, о чем докладывает ей зрение.

Персидские и армянские ковры свисают мягкими рядами, как листы гигантского вручную раскрашенного манускрипта. Рулоны материала для штор и тканей для обивки громоздятся в виде зиккуратов, касающихся вершинами четырнадцатиметровых потолков. Нескончаемая с виду анфилада кухонь, ведущих одна в другую, как разноцветные комнаты в рассказе Эдгара Аллана По.[9]Обои – ситцевые, хлопчатобумажные, фотообои, толстые рельефные, обычные. И постоянное любезное внимание со стороны продавцов и консультантов: «Могу я вам помочь, мадам?» «Хотите что-нибудь поближе посмотреть, мадам?» «Не желает ли мадам взглянуть на…?» «Не хочет ли мадам примерить…?»

«Мадам»! За всю жизнь Линда не припомнит, чтобы к ней так обращались, – разве что отец, когда хотел поглумиться, и все, что он говорил, пронизывал злобный сарказм. Однако эти «мадам» звучат искренне и почтительно; то же самое относится и к «сэрам», летящим в сторону Гордона. Кажется, будто персоналу «Дней» действительно приятно обслуживать покупателей, и совершенно неважно, что она вежливо отклоняет их предложения о помощи, – поскольку, ни на йоту не теряя вежливости, они приносят извинения за беспокойство и желают удачного дня и приятных покупок.