Потом яркое пламя охватило все тело мага, он заискрил как бенгальский огонь, а под конец рванул как граната! Ба-бах!!! И конфетти… из дымящихся кусков плоти посыпалось.

Жесть!

Кирилл. Не маг, но все равно крут, как вареное яйцо

Я вспомнил о своих зеленушках.

Мгновение потратил на то, чтобы решить, к кому первой броситься, и выбрал Зеленоглазку. Она была рядом со мной с самого начала и ни на что не претендовала, ну почти… Только на меня, и ей нужен был именно я, а не моя энергия, как счет в банке для нынешних «прынцесс». Это, согласитесь, стоит уважать.

Ну а то, что она учудила… ну да разберемся. Кто не без греха.

Рухнул рядом с Галлогалой на колени, но прикасаться не стал. Да уж, досталось ей мама не горюй! Ожоги кошмарные, все вздулось, – но живая, дышит, что невероятно удивительно.

Стоило только мне оказаться рядом, как она пришла в себя.

– Прости меня, Кирриэл…

– Молчи. Все будет хорошо…

Что же делать-то?! В моей аптечке нет ничего, что ей могло бы помочь.

Лихорадочно посмотрел по сторонам. Увидел, как раненые полукровки помогают друг другу, прикладывая амулеты, и раненым становится явно лучше.

Точно!

– Даю кусочек хладного железа за действующий целебный амулет! – крикнул я.

Дорого, конечно, но вряд ли их сейчас заинтересует серебро. Не знаю, какие у них в банде порядки, может, и плевать друг на друга, а может, им помочь своим – священный долг, независимо от цены, но лучше не рисковать, лучше переплатить, чтобы перебить даже долг, будь он хоть трижды священным. К тому же пациентка гоблинка, могут и зажать из расистских соображений… хотя сами тоже далеко не арийцы.

Сразу несколько полукровок обернулось на мой зов. Главарь банды, махнув остальным, дескать, можете забыть и закатать губы обратно, поспешил ко мне.

Я достал один подшипник.

– Точно хладное железо? – прорычал он, с сомнением поглядывая на цилиндрик, потерявшийся в его пальцах.

– Точно. Видел, наверное, как валились умертвия? Это действие хладного железа.

Полукровка протянул мне амулет.

– Я не знаю, как он работает. Обрати его действие на нее.

Главарь спорить не стал и, приложив амулет к наименее пострадавшей части тела гоблинки, как-то его активировал. Результат не заставил себя долго ждать. Буквально на глазах кожа гоблинки стала возвращаться в нормальное состояние, спали вздутия и ожоги, и лишь на предплечьях остались шрамы в виде бабочек.

А вот и сами бабочки. Веревочки перегорели, и они отвалились.

– Кирриэл… – улыбнулась Зеленоглазка и тут же полезла обниматься.

– Беги в палатку. Оденься… нечего тут сверкать. Возьми мою вторую майку и… трусы. Вторых шортов нету.

Трусы у меня семейники, черные, так что выглядеть будет все органично. Почти как шорты.

Галлогала, еще раз сжав меня, чуть не задушив, не забыв подхватить алюминиевых бабочек, кинулась к палатке одеваться.

– Теперь к шаманке…

Увидев многозначный взгляд громилы, типа «стулья вперед», сказал:

– Плачу серебром. Пять монет.

– Десять.

– Да подавись… – сказал я по-русски, отсчитывая монеты.

Почему и за излечение орчанки не заплатил подшипником? Ну, не то чтобы я пожадничал… но очень уж неоднозначная спутница. Мелькнула даже мыслишка не то что ее исцелить, а, скажем так, совсем наоборот – додавить ножичек…

К тому же тратить такие средства на излечение того, что она и сама может спокойно залечить, едва набравшись сил, нужно только нож вытащить да перевязать, смысла я не видел.

А насчет додавить… сомнения были нешуточными, желание – большим, но все же пересилил себя. Нужна она мне, нужна. Никуда я без нее – как без рук.

Главарь банды, вытащив из спины шаманки нож, вновь активировал амулет исцеления. Рана быстро затянулась, оставив только шрамик.

– Все.

Я кивком поблагодарил его и отпустил восвояси, даже не забрав амулета.

Шаманка тоже очнулась.

– Мы живы?! – удивилась она безмерно.

– Как видишь.

– А маг?!

– Наоборот.

– Но как?!

– Каком кверху! – разозлился я. Глубоко вздохнув, заставил себя успокоиться и произнес ровным голосом: – Давай вставай, хватит тут разлеживаться, тоже мне принцесса на горошине. Думаю, нам надо серьезно поговорить обо всем, что тут произошло. А то есть у меня очень неприятные мыслишки на этот счет. И вообще… – неопределенно взмахнул я рукой.

Пусть помучается немного, гадая, что я имел в виду. А я, может, к этому времени придумаю, что именно имел в виду.

Подлечившись, полукровки принялись валить деревья в рощице и выкладывать костер. Причем сразу два. Один абы как, в который скидывали части тел нежити, и второй – уже нормальный, для своих павших товарищей.

Я снарядил винтовку, зарядил запасные барабаны и подкачал баллоны. Вставил в ракетницу еще один патрон и пошел ковыряться в трупешниках, что я завалил, искать хладное железо. Но быстро выяснилось, что дело это весьма поганое. Трупы воняли, и сильно, а у меня противогаза нет. Они разлагались буквально на глазах. Найти в этом месиве стремительно гниющей плоти нанесенные пулей раны, а потом вытащить подшипники уже не представлялось возможным. Меня хватило только на то, чтобы найти два сердечника. Этой вони и гноя больше вынести я не смог. Помог бы мощный магнит, да нетути…

Махнул носильщикам рукой – дескать, забирайте эту падаль и сжигайте на фиг.

Итого у меня после оплаты работы амулета осталось ровно двенадцать подшипников. Когда сделаю пули… золотые, этого хватит ровно на два барабана. Маловато будет…

Полукровки запалили костры.

Вернулся к лагерю. Зеленушки одна другую демонстративно не замечали. И то ладно – главное, что не мочат друг друга. Может, потому что сортиров нет? Хотя мой косяк, оставлять их одних, без разъяснительной работы, не стоило, во избежание, так сказать.

– Ну что, девушки, нам надо серьезно поговорить о вашем поведении.

Но прежде чем я успел что-то спросить, меня прервали. Полукровки, даже не дождавшись, когда прогорит погребальный костер с их погибшими товарищами, двинулись к нам, и намерения у них были далеки от добрых. Ну сами посудите: желают ли тебе добра, обнажив ятаган и глядя такими хмурыми глазами, что ими можно воду застудить? Вот и я усомнился. Да и подруги мои тоже потянулись кто за чем – шаманка за бубном, Зеленоглазка за дротиками, а я за винтовкой.

Вот только я отлично понимал, что мы мало что сможем навоевать. Их пятнадцать рыл, нас трое, и лишь я один – относительно боеспособная единица. Но воевать желания не было никакого. Ну, положим, мне удастся завалить шестерых, что вряд ли, максимум двух, ну Зеленоглазка проткнет одного, остальные порешат нас в капусту.