По данным российских СМИ, этот документ лежал на столе у Путина с конца ноября. Возможно, он отложил подписание концепции, поскольку хотел усилить ее положения, особенно в ответ на принятый в США «закон Магнитского».

Согласно концепции, Россия будет продвигать свои интересы через так называемую мягкую силу. Москва надеется создать «объективный образ» страны и улучшить «информационную поддержку» своей внешней политики. Для достижения этой цели документ предлагает использовать новые технологии, а также потенциал многомиллионной российской диаспоры за границей. Россотрудничество впервые названо организацией, обеспечивающей развитие и реализацию российской внешней политики. Кроме расширения связей с диаспорой усилия Кремля будут нацелены на развитие центров российской науки и культуры за границей, работающих с иностранной молодежью и популяризирующих русский язык.

Обновленная концепция внешней политики отражает альтернативный взгляд на международные отношения и представляет собой модель исключительно российского политического развития. Почти забыта тема «модернизации России через дипломатию» — популярная фраза в период президентства Дмитрия Медведева, которая предполагала интеграцию России с Западом. Теперь же, наоборот, Россия должна играть «особую» роль балансирующей силы в международных отношениях и в развитии «мировой цивилизации». Особенно важно, что документ смещает фокус российского внешнеполитического внимания на восток. Концепция называет наивысшим приоритетом интеграцию на постсоветском пространстве, уделяя особое внимание СНГ, Таможенному союзу, будущему Евразийскому экономическому союзу, Организации Договора о коллективной безопасности и углублению отношений с Украиной. Связи с НАТО и Евросоюзом остаются приоритетом — хотя больший акцент делается на конкретных вопросах, таких как безвизовый режим, а также на связях с европейскими газовыми покупателями России: Германией, Францией, Италией и Нидерландами.

Отношения с Соединенными Штатами, которые концепция называет третьим приоритетом России, рассматриваются однобоко, лишь с позиции пользы для Москвы. В документе говорится о том, что Россия будет добиваться юридических ограничений создания систем противоракетной обороны и намерена препятствовать вмешательству США во внутренние дела других стран.

Создается впечатление, что отдельные положения документа направлены на то, чтобы зафиксировать внешнеполитические претензии официальной России к Западу. Как говорится в документе, необходимо избегать ослабления ООН в связи с «произвольным прочтением его резолюций», урегулирования кризисов путем «одностороннего санкционного давления и иных мер силового воздействия», политики, направленной на «свержение законной власти» (в связи с ситуацией в Ливии и Сирии), а также тенденции к идеологизации международных отношений (явное указание на политику США по поддержке демократии). Содержащийся в концепции призыв к созданию многополярного мира не нов — это отголосок давнего неприятия Москвой верховенства США в мире. 20 февраля, выступая перед студентами Дипломатической академии в Москве, министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что США неоднократно нарушали нормы международного права. При этом антиамериканская риторика Путина продолжает оставаться резкой.

Новая концепция российской внешней политики, являющаяся ответом на «самоуверенность» США (хотя США, конечно, не враг России), отражает и внутриполитическую неуверенность власти. Частые уличные протесты, недовольный средний класс, снижение популярности и электоральной поддержки Путина, отток капитала и напряжение в отношениях между элитами ставят под сомнение долговечность путинской системы. Военный эксперт Владислав Шурыгин, главный редактор журнала «Солдаты России», недавно призвал тщательно охранять Олимпийские игры в Сочи, поскольку «малейший теракт… способен спровоцировать политический кризис». Для консолидации и удержания своей власти Кремль обращается к национализму, традиционализму и репрессиям. Не желая поощрять этнический национализм из опасения дестабилизировать ситуацию на Северном Кавказе, Москва строит свою политику на противостоянии с Западом и западными ценностями.

Бывший премьер-министр Евгений Примаков на страницах правительственной «Российской газеты» попытался подвести теоретическую базу под попытки Кремля сформировать альтернативный путь для России. В своей статье Примаков нападает на российских «неолибералов», выступающих за применение западных теорий экономического развития в российском контексте, и отвергает идею укрепления социальной справедливости за счет рыночных механизмов, предпочитая делать ставку на государственное планирование. Экс-премьер пытается объяснить и жесткую линию, проводимую Путиным внутри страны: «категорически несовместимо с необходимостью демократизировать наше общество и отождествление политической свободы с ограничением государственной власти». Попытки Запада вмешиваться во внутренние дела страны, по мнению Примакова, могут навредить России.

Президент Института современного развития Игорь Юргенс предупреждает, что одновременное открытие Кремлем двух фронтов — против российской оппозиции и против Евро-Атлантического сообщества — чревато перенапряжением политических и экономических ресурсов и дальнейшим ухудшением политической и экономической ситуации в России. Новая концепция внешней политики и ее обоснование Примаковым могут стать полезными для консолидации правящей элиты и на некоторое время продлить жизнь путинской системе. Но «мягкая сила» — это не пустое и непривлекательное содержание, которое рекламируют на рок-концертах и в социальных сетях. Ее успех зависит от подлинной открытости общества, свободы выбора, защиты прав человека и многопартийности. До тех пор пока Россия не сможет предложить другим странам что-либо более привлекательное, ее «мягкая сила» будет ограничена набором технических средств — не то чтобы совсем бесполезных, но в конечном счете малоэффективных.

2013 г.

В декабре 2012 года, став председателем «большой двадцатки», объединяющей 19 глав влиятельных государств и Евросоюз, Россия объявила о своих амбициозных целях — «стимулировать долгосрочное, всеобъемлющее и сбалансированное развитие и создание рабочих мест по всему миру». На самом деле Москва рассчитывала воспользоваться своим лидерством в «двадцатке» не только для реализации поставленных целей, но и для противостояния политике западных демократий и ослабления экономической мощи США и Европейского союза. Кремль особенно заинтересован в укреплении экономики так называемых стран БРИКС, к которым относятся Бразилия, Индия, Китай, Южно-Африканская Республика и сама Россия. На петербургском саммите Россия обсуждала с партнерами по БРИКС меры противостояния перспективе оттока американских долларов из мировой экономики, что оказывает давление на валюты и биржевые рынки стран с формирующейся рыночной экономикой. Развивающиеся и развитые страны «большой двадцатки» пытались найти точки соприкосновения на фоне постепенного выхода США из рецессии. Владимир Путин заявил участникам форума, что не исключает нового витка экономического кризиса. Кремль также призвал членов «двадцатки» одобрить совместную антикоррупционную стратегию, направленную на запрет чиновникам, подозреваемым в коррупции, перемещаться из одной страны в другую. Вместе с тем представитель Министерства иностранных дел РФ избегал вопросов относительно «закона Магнитского», к которому Кремль относится крайне негативно и который запрещает въезд в США ряду российских чиновников, виновных в нарушении прав человека.