— А с этими молодыми людьми что-то не в порядке? Ну, помимо того необычного способа, каким вы познакомились? — поинтересовалась Урсула, подходя к большому зеркалу над камином, чтобы взглянуть на себя. Она попыталась пригладить взъерошенные волосы, но потом махнула на это рукой как на невыполнимую задачу. — Кстати, они выглядят вполне нормально.

Аликс уже подошла к двери и обернулась.

— Они чужаки, посторонние, только и всего, — ответила она и вышла в холл, направляясь к лестнице.

— Они мужчины! — добавила Утрата. — Запретный плод. К тому же один из них высокий, темноволосый, привлекательный — как раз того типа, который может вызвать у бабушки конвульсии. Обопрись на меня, Аликс, и веселей наверх, старушка. Тебе надо вылечить ногу в кратчайшие сроки, ведь в «Гриндли-Холле» скоро бал.

— Боже, я об этом совсем забыла! — воскликнула Аликс. — Надеюсь, скоро поправлюсь, а то придется мне сидеть в сторонке со вдовствующими пожилыми дамами, какая тоска!

— И с бабушкой, — ехидно добавила Утрата. — Вот так развлечение! О, вон один возвращается, мы можем его спросить.

— Скажите, сколько времени потребуется на выздоровление?

Фредди посмотрел, как девушка держит свою больную ногу, опираясь на плечо Утраты.

— По крайней мере неделя, прежде чем опухоль начнет спадать, и я бы не рекомендовал вам этой зимой выходить на лед.

У Аликс на глазах выступили слезы. После стольких восторгов по поводу замерзшего озера угораздило же ее учудить такую глупость! И вот результат: лишилась зимних радостей.

— Больно? — спросил Фредди. — Я попрошу вашего врача прописать вам обезболивающее, или примите аспирин. Боль терпеть не надо.

Да, конечно, можно принять лекарство против боли. Но не против огорчения, которое и вызвало слезы на ее глазах. Не против волны обиды и разочарования. Больше не будет никаких коньков, а у Эдвина на уме одна лишь Лидия! Неужели за этим Аликс ехала на север? Она уже почти решила, что велит Фиби собрать ей чемодан и попросит Эккерсли отвезти ее на станцию, чтобы успеть на ночной поезд до Лондона. Потом представила озабоченное лицо дедушки и заставила себя улыбнуться. Аликс презирала жалость. Однажды она уже сбежала, но вскоре вернулась, а теперь чертовски решительно настроена продержаться до конца — с катанием или без.

— Боль на миг пронзила ногу, — с наигранной беспечностью ответила Аликс. — Последую совету Фредди: приму аспирин. Звучит гонг к ленчу; давай, Утрата, а не то опоздаешь.

— Если у тебя найдется свободная минута, тогда после завтрака встретимся в библиотеке, — сказал Питер Хэлу. — Нужно обсудить кое-какие вопросы.

Ева понимающе ухмыльнулась мужу, бросив на него взгляд поверх большого серебряного кофейника — громоздкого изделия, которое некогда откопала в серебряном сундучке и ставила на стол, когда в доме бывали гости.

Всякий раз при виде этого изделия Урсула не могла удержаться от смешков.

— Не удивлюсь, если когда-нибудь он вскочит на свои нелепые ножки и величественно сойдет со стола, — призналась она Сеси, которая сосредоточенно выбирала кости из копченой рыбы.

— Он, видимо, весит целую тонну, — шепнула ей кузина. — Предположу, что он из цельного серебра. Ева гораздо сильнее, чем кажется с виду.

— Ну еще бы, — промолвила Урсула, мгновенно придав лицу нейтрально-вежливое выражение, потому что в этот момент мачеха неодобрительно посмотрела на нее.

— Очень невоспитанно шептаться за столом, — сказала Ева.

Сеси и Урсула опустили взоры в тарелки.

Явился ли тому виной кофейник или способ приготовления, но кофе был преотвратный, и Хэл с тоской вспомнил о кофе, которым накануне угощал его крестный. Пожалуй, еще один визит в «Уинкрэг» был бы вполне уместен. Даже не слишком хозяйственная Делия никогда не подавала такого водянистого пойла — Хэл не помнил, чтобы в те времена он находил кофе неудобоваримым. А может, Америка виновата, что он пристрастился к более качественному напитку?

То, что приглашения на деловые переговоры не избежать, он начал подозревать, увидев за утренним столом Питера. Обычно старший брат вставал рано, завтракал в одиночестве и прежде, чем остальные домочадцы собирались за столом, уходил на фабрику.

— Я в отпуске до окончания рождественских праздников! — бросил он Хэлу через плечо, выходя из столовой.

— И рабочие тоже? — поинтересовался Хэл, усаживаясь на стул, который счел наиболее удобным в этой редко используемой комнате. Сев, он вытянул ноги.

— Не говори глупостей! — раздраженно огрызнулся Питер. — В канун Рождества они получают лишний свободный час и должны быть благодарны за это. Они представления не имеют, во что мне обходится время, когда они не работают.

— О, целый час, да еще Рождество и День подарков[30]! — произнес Хэл. — Боже, ну не счастливцы ли они? — Мысли на тему скупердяя Скруджа из «Рождественской повести» Диккенса витали у него в голове, пока Роджер ехидно не проговорил:

— Можешь насмехаться, но я вижу, ты неплохо живешь на доходы, которые приносят тебе наши предприятия. К примеру, этот костюм, что на тебе, — такой покрой обходится недешево. Где ты его приобрел? Уж конечно, не в Америке. — Роджер был в определенном смысле щеголем и не уставал восхищаться твидовым костюмом Хэла с момента появления младшего брата за завтраком.

— Сэвил-роу[31]. Я хожу к Эркварту, — объяснил Хэл.

— Вот видишь! — подхватил Питер. — Ты охотно берешь деньги, но готов иронизировать надо мной по поводу того, как эти деньги достаются. Тебе бы следовало благодарить меня, что я так хорошо приглядываю за твоей долей наследства. Я и сам много работаю, мне не придется особенно отдыхать после Рождества, я взял работу на дом.

— Не сомневаюсь, — пробормотал Хэл.

В детстве и юности он проводил уйму времени в библиотеке. Его дед был образованным человеком и добавил немало книг к уже имевшейся в доме коллекции восемнадцатого века. Хэл наслаждался здесь не только книгами, но и уединением.

Ни у Питера, ни у Роджера не было времени на подобные книги. Роджер смотрел на чтение сугубо практически: если книга полезна ему в каком-то отношении, он ее читает, в ином случае — нет. Питер славился тем, что любил открыть случайную книжку на рыбалке, но в основном его внимание к печатному слову ограничивалось ежедневной газетой и литературой сантехнического профиля.

Все это соотносилось и с необжитой атмосферой библиотеки. Как обидно, думал Хэл, ведь это красивая комната, спроектированная и обставленная в стиле английской неоклассики, имеющая хорошее освещение, которого недоставало в боль-шинстве покоев «Гриндли-Холла».