хирурга, подполковника, спасшего столько парней и вот так…

— Мы разберемся с этой ситуацией, Михаил Ильич! Понимаю ваш гнев… — успокаивающим тоном говорит Седов.

— Дальше генерал очень резко, оскорбительно «раскатал» адвоката и буквально вышвырнул его из кабинета, предложив догонять группу захвата и защищать интересы клиента, если успеет, — продолжил рассказ Смирнов. — Дальше было хамство уже в мой адрес, генерал обещал показать нам, как нужно работать. Пугал тем, что мы не сможем защитить своих людей… Последнюю точку в разговоре поставил Муромцев, потребовавший предоставить милиции запрошенные сведения и не чинить препятствий следствию. Под конец разговора пришли прокурор и судья, причем прокурор интересовался, как дела у «террористов» с улыбкой.

— Даже так?.. — всерьез удивились Седов и Симонов… — Очень интересно! Спасибо за информацию, товарищи! Продолжайте исполнять полученные вами приказы и помогите нам по мере сил и возможности.

— Конечно, Валерий Сергеевич!

— Я пойду общаться с местной элитой, — скривился Седов, — а вы, Евгений Павлович, поговорите подробно с пострадавшими, пока ищут остальных фигурантов этого странного дела.

— Валерий Сергеевич, разрешите вопрос?

— Да, Михаил Ильич, слушаю.

— Эти учения из-за вчерашнего ареста и звонка моего лейтенанта?

— Нет, Михаил Ильич, все гораздо интереснее и серьезнее. По этому вопросу действительно хватило бы звонка, а не десанта сводного отряда из 2-й отдельной гвардейской бригады специального назначения с поддержкой боевых вертолетов. Большего я пока не могу вам сказать…

— Я так и подумал, спасибо!

— Работаем, товарищи! Время не ждет!

Глава 56

Допрос капитана Свиридова

Здание Фрунзенского райотдела милиции, Саратов.

02.05.1986. Обед (после осмотра последствий обыска).

— Вот и ваша очередь подошла, капитан. Побеседуем? — обаятельно улыбается Симонов.

— Как прикажете, товарищ подполковник, — нерадостным тоном говорит Свиридов.

— Как я уже знаю из показаний потерпевших, арестованных вами, и ваших коллег — именно вы являетесь ключевой фигурой этого дела, — припечатывает Симонов.

— Я? Ключевая фигура?! Да вы что, я простой капитан, которого каждый обидеть норовит.

— Обидеть?! Вас?! Серьезно?! — изумление на лице Симонова было неподдельным.

— Конечно! Знаете, сколько мне лет?! А я все еще капитан…

— И что, начальство «зажимает» повышение?

— Не то слово… Я уж надеяться перестал… А тут такое предложение…

— Вы про обещание Хрющенко сделать вас майором, если быстро раскрутите дело?

— Конечно! Чего теперь скрывать, я все расскажу как было… Это ведь зачтется мне?!

— Несомненно.

— Тогда слушайте. Когда Хрющенко только начал требовать всех арестовать, я пытался как-то урезонить его, взывал к голосу разума. Я же понимал, что никаких законных оснований для ареста нет. Да и для избирательного массового тестирования на допинг и наркотики тоже. Но это еще можно было бы хоть как-то оправдать… — вздыхает капитан. — Вообще, в самом начале речь шла только об аннулировании результатов футбольного матча — победы команды 2-й школы, и проведении расследования. Но это дело спортивных судей, а не милиции.

— А откуда Хрющенко узнал про допинг?

— Вот этого я не знаю. Не следил за ним, пока он молчал. Игра была и так очень напряженной, некогда было смотреть по сторонам. Тем более, следить за трибуной для руководства.

— Понятно, дальше.

— Судья начал говорить про анализы, потом в спор вступил врач. Хрющенко завелся и потребовал немедленно аннулировать результаты уже всей команды спортсменов 2-й школы, а не только футболистов, присудить победу «кому положено» и начать расследование.

— Т. е. он так отреагировал на призывы разобраться в ситуации, не переходя на личности?

— Да, именно так. Потом к нему подошел какой-то мужчина, лет 30-ти, и что-то рассказал.

— Вы слышали, о чем шла речь?

— Нет, они тихо говорили. Да и я стоял не так близко.

— Сможете его узнать? Художнику опишите?

— Могу попробовать, но не уверен. Какой-то он серый и невзрачный был…

— Понятно, жаль. Что было дальше?

— После разговора с ним Хрющенко «закусил удила» окончательно. Начал кричать про покушение на племянника второго секретаря горкома, потребовал арестовать юношей, а потом отца и брата одного из них, Максима.

— И вы согласились?!

— Он грозился оставить меня без погон… А зная характер этого человека, широко известного в узких кругах, я решил подчиниться.

— Т. е. вы арестовали 5 человек, среди которых было 3 несовершеннолетних просто потому, что этого потребовал Хрющенко?! — продолжает «давить» Симонов.

— Именно так, товарищ подполковник, — тихо отвечает капитан. — Тогда мне показалось это разумным решением, а сама ситуация — вполне возможной. Да и с Иващенко и его родственниками связываться не хотелось. Все-таки второй человек в городе, серьезная фигура. Карьера на кону… Тратить время на формальности я не стал, взяв на себя ответственность как дежурный по райотделу.

— Кстати, а как вы — ответственный дежурный по райотделу — оказались на этих соревнованиях? Вам не нужно было находиться в здании райотдела?

— Вообще-то нужно было, конечно. Но я оставил там помощника на связи, а сам решил «присмотреть» за самым шумным событием дня, не считая утренней демонстрации, конечно. Все-таки усиленное патрулирование, мало ли что…

— Хотелось посмотреть игру, — понимающе говорит Симонов.

— Честно говоря, да. Люблю футбол! — впервые улыбается капитан.

— Я тоже уважаю хороший футбол, — поддерживает его Симонов.

— Ну а потом я просто «включился в работу», причем довольно жестко. Это было оправданно, т. к. нужно было очень быстро организовать массовые анализы, опросы, переписать данные сотен людей, не очень позитивно настроенных друг к другу. Да еще этот скандал с допингом и отменой результатов…

— Понятно. Ну что ж, это логично… Только зачем «перегибать палку»?

— Вы про «браслеты» для арестованных?

— Ну да, и про это тоже.

— Нужно было «умаслить» Хрющенко. Хотя он и пара помощников к тому времени уже покинули стадион.

— Вам не показалось странным состояние Хрющенко?

— Очень похоже, что он был пьян, причем довольно сильно. Но при этом вполне отдавал себе отчет в действиях. По крайней мере, ругался и карами грозил качественно. А как только добился своего, тут же уехал.

— Понятно… Вы решили активно действовать…

— Ну а что мне оставалось делать?! Неподчинение приказу — это не про меня. Поэтому предпринял все, чтобы снизить градус недовольства населения. Для этого пошел на показательные жесткие меры, в том числе с задержанными. Ну и потом, с обысками, массовыми анализами и т. д.

— Кому пришла в голову светлая мысль перевести арестованных в СИЗО?

— Мне. Для их же блага. Ближе к ночи количество задержанных стало расти, не все у нас умеют пить и не буянить. Зачем мне эти проблемы? А так — провели ночь в «комфортных» условиях.

— Вы всерьез считаете СИЗО комфортными условиями?

— По сравнению с камерой, забитой пьяными дебоширами? Да, считаю!

— Понятно… Дальше? Почему допросы проводили в такую