— Ну-ну, — удивленно пробормотала Ким.

Она начала наводить порядок в зале. Женщины жадно напились, смахнули капли пота и потянулись к выходу. Эми, тяжело дыша, покосилась в зеркало. Лицо потное, красное, словно помидор, и все же на какую-то долю секунды она поняла: ей за себя в кои-то веки не стыдно. Наоборот, она испытывала эйфорию, вспоминая, на что оказалось способно собственное тело.

Душевный подъем был недолгим; Гейнор снова бросила на нее мрачный взгляд, и гордости поубавилось. В чем же дело? Должно быть, подруга негодует, что Эми испортила ее когда-то блестящие кроссовки, которые теперь растянулись и посерели, словно унылые тучи за окном…

* * *

— Ну, вы там дали жару, — сказала Одри, возя по тарелке кусочек сырой брокколи.

— Сама удивляюсь. — Эми пожала плечами.

Ее пылающее лицо остыло, и теперь на щеках играл здоровый румянец.

Гейнор, подняв брови, уткнулась в тарелку, макая морковку в уксусно-лимонный соус.

— Все же следует быть осторожнее с нагрузками, — заявила Кэролайн, взмахнув вилкой с нацепленным на нее ломтиком цветной капусты. — С традиционной медицинской помощью здесь, боюсь, не очень…

Эми понимала, что имела в виду Кэролайн, однако не хотела об этом думать.

— Знаешь, когда быстро сбрасываешь вес, действительно нужно следить за своим состоянием.

От приподнятого настроения Эми не осталось и следа. Капуста комом встала в горле. Она взяла салфетку и сплюнула в нее зеленую массу. Еды организм не требовал. Эми оглянулась. Никто из женщин свое блюдо не осилил.

— Похоже, инъекции подавляют аппетит, — пробормотала Кэролайн.

— Какая разница? Уколы работают, и прекрасно, — буркнула даже не притронувшаяся к пище Гейнор.

Эми вдруг обратила внимание на пустой стул напротив.

— Кто-нибудь видел Жасмин?

38

У входа в дом прозвенел звонок. Открылась соседняя дверь, и Том, насвистывая, пошел вниз по лестнице. Дженни приложила ухо к филенке. Неужели Боб? Хотелось бы надеяться, что он не планирует ругаться по поводу арендной платы или вешать лапшу на уши про свой проект на месте старой лечебницы.

Нет, голос на лестнице незнакомый. Снизу начали подниматься двое, и она, забыв, что стоит за дверью, отпрянула в сторону. Расслышала тихое «спасибо» и «до свиданья», а потом, словно гром среди ясного неба, раздался стук в ее дверь. Сделать вид, что дома никого нет? Не выйдет — Том видел ее с полчаса назад; она как раз бегом поднималась по лестнице, стремясь избежать встречи с соседом. Том и так считает ее ненормальной, вряд ли стоит давать ему новую пищу для размышлений.

— Кто там?

— Это я, Клара.

Дженни, запрокинув голову, застонала. Младшие сестры всегда досаждают старшим, но Кларе-то уже не десять лет.

— Я занята.

Она затихла, тщетно рассчитывая, что сестра развернется и уйдет. Хотя… Клара не из тех, кто легко сдается.

— Я ненадолго. Можно войти?

Скинув цепочку, Дженни распахнула дверь. Клара выглядела так, словно только что вышла со съемочной площадки фильма, поставленного Ричардом Кертисом. Шапочка с помпоном, украшенная блестками, короткий розовый джемпер с высоким горлом и дырявые джинсы. Дженни пригласила сестру пройти и, выглянув на площадку, заперла дверь.

— На улице холодрыга, прямо жуть! Ветрище так и пронизывает. Ну ничего, скоро лето!

Дженни оставалось лишь восхититься ее оптимизмом: лето в Гристорпе было не дай бог — хорошо, если хоть краешек солнца покажется из-за серых облаков.

— Вот, значит, где ты живешь… — произнесла Клара, сняв шапочку.

Она медленно прошлась по комнате, словно находилась в Музее Виктории и Альберта. Изучила висящие на стенах картины и украшения на полочке. Дженни потянулась за жестяной табакеркой и дрожащими руками свернула самокрутку, просыпав несколько крошек табака на пол.

— Уютно у тебя, — бодро сказала Клара.

— Ты имеешь в виду — тесно?

— Нет, нет, — сестра обернулась к ней. — Мне и правда нравится, очень симпатично.

Дженни прикурила, наблюдая за Кларой, вставшей перед наброском «Соснового края». Глаза девушки вспыхнули.

— Это он? «Желтый дом»? — спросила Клара, тронув рисунок.

— Ну, сейчас говорят «психиатрическая клиника», — усмехнулась Дженни.

— Прости, наверное, я сгущаю краски…

— Ты ведь у нас начинающий писатель, верно? Ничего, тебе положено.

— Не писатель. Журналист, да и то в будущем. — Клара улыбнулась.

Дженни подошла к сестре.

— В сущности, ты права. «Желтый дом» — самое подходящее название. Клиника — это немного другое; туда ложишься, чтобы тебя вылечили. О «Сосновом крае» так не скажешь.

— Рассказы о судьбе смотрительницы… Это все правда?

Дженни, затянувшись, пожала плечами.

— Почему тебя так интересует бывшая лечебница? Ах да, статья…

Клара, слегка покраснев, указала на табакерку.

— А можно мне тоже?

— Ты куришь? Мама знает?

Сестра скорчила рожицу — конечно нет. Дженни передала ей жестянку, и Клара умело свернула самокрутку. Ничего себе… Дженни сунула девушке зажигалку, и обе застыли, разглядывая картину.

— Знаешь, я скучала.

— Не старайся, со статьей я тебе помогать все равно не стану. — Дженни раздавила окурок в пепельнице и глянула на сестру. — Много лет назад я пыталась с тобой поговорить, когда звонила из лечебницы. Припоминаешь? Ты даже слушать меня не захотела.

Клара недоуменно насупилась.

— Я тогда была всего лишь ребенком. А потом, после каждого твоего звонка в доме начинался жуткий скандал. Я не собиралась тебя обижать, просто не желала, чтобы родители ссорились. Не поминай старое.

— Я об этом не знала… — Дженни тяжело сглотнула.

— Допустим, не знала, только ведь ты и сама не рвалась со мной общаться с тех пор, как тебя выпустили. — Клара ткнула окурок в пепельницу и отряхнула руки.

— Тебе же лучше, что я не крутилась вокруг вашего дома. После краха лечебницы я покатилась по наклонной. Ничего не могла с собой поделать.

Клара уставилась на фотографию, запечатлевшую маленькую Дженни, которая свернулась клубочком на коленях отца.

— Папа по тебе очень скучал. Часами сидел в сарае, пересматривал твои фотографии…

У Дженни сжалось сердце. Нет-нет, нельзя поддаваться эмоциям. Не то время, не то место. Впрочем, когда было то время? Предательство отца оставило в ее душе до сих пор не осевший осадок. Тухлая вода под старым мостом. Клара необходимости подавлять свои чувства, конечно, не испытывала и, достав платочек, вытерла слезу.

— Мне его недостает, Дженни, — высморкавшись, пробормотала сестра.

— На самом деле он умер в тот день, когда решил оставить меня в лечебнице после смерти моего новорожденного ребенка. Даже письма не написал, не поинтересовался, каково мне.

Дженни вытряхнула тарелку с окурками в мусорное ведро, сполоснула ее под краном и поставила в сушилку. Клара молча стояла за спиной.

— Послушай, если ты и в самом деле хочешь получше узнать изгоя семейства Паттон