— Врешь ты! — вкрадчиво и недоверчиво прошептал он. — Врешь!

— Вру?! — возмутился я. — Ты за кого меня принимаешь?

— Где?! — вскочил Пухарчук с загоревшимися глазами. — Где?! Давай быстрее говори!

— Сначала отгадай мою загадку, — выигрывал я время. — Потом скажу.

— Ага! — запрыгал на кровати Пухарчук. — Загадка? А ну давай! Щас я тебя, паренек, вздую! На щелчки? Нет, не на щелчки, — тут же сообразил Женек, что не он загадывает мне, а я ему.

Я вспомнил самую простую загадку, которую знают абсолютно все. Мне просто не приходилось видеть болвана, который бы ее не знал.

— А ну давай, давай, паренек! — потирал руки от удовольствия Женек. — Я все загадки за две секунды отгадываю! Только не такую, как про ослика, ее даже мне не удалось… сразу разгадать.

— Мне кажется, твоего ослика, — усмехнулся я, -нужно внести в золотой фонд загадок мира. Ну давай, слушай. Маленький-маленький…

— Серенький-серенький! — залился Пухарчук смехом. — Паренек, я эту загадку еще в больнице знал. Ну-ка давай, давай дальше… — высокомерно усмехнулся Женек, всем своим видом показывая, что не этой просто быть не может.

— Серенький-серенький, — безнадежным голосом повторял я.

Женек упал от смеха на кровать.

— Ой-ой, — простонал он. — Паренек, что ты со мной делаешь… Что ты знаешь… я уже забыл! Ой, не могу больше.

— Ну что дальше? — почему-то обиделся я за свою загадку, которую знали все.

— Ну, ладно… — еле выговорил от смеха Пухарчук. — Говори, ой… не могу…

— Ну слушай! — сердитым голосом выкрикнул я. — Маленький-маленький… серенький…

— Серенький! — взорвался и начал корячиться от смеха на кровати красный, как помидор, Пухарчук.

— Все! Больше ни одного слова не скажу! Если знаешь отгадку — говори!

— Все! Все! — уткнулся Женек головой в подушку.

— Черт с тобой! Последний раз повторяю!

Пухарчук просто в знак согласия махнул рукой, не в силах вымолвить хоть слово.

— Маленький-маленький… — начал я, надеясь, что он меня опять перебьет, и тогда тайна о водяном пистолете…

Но Женек только сопел, вцепившись зубами в подушку.

— Серенький-серенький… — сделал я еще более глубокую паузу.

— Да-а-вай… — пробурчал Пухарчук, не разжимая зубов.

— Се-е-ренький… се-е-е-ренький…

Даже трудно было представить, как вынес такую пытку Женек.

— На слона похожий! — наконец выдал я, и мы с ним дружно заржали.

— Ха-ха-ха! — рыдал Пухарчук от смеха. — На слона похожий!

— На слона! — изнемогал я, заражаясь его весельем.

Женек просмеялся и посмотрел на меня.

— Ну-ка, повтори еще раз, — сказал Пухарчук сурово.

— Да ты что, не знаешь? Ага, тиран! Еще смеялся надо мной!

Пухарчук надолго задумался, после того как я повторил загадку.

— Я думал, ты про мышонка мне загадал, протянул Женек. — А тут на слона похожий. Ведь мышонок не может быть на слона похожий, а? — с надеждой обратился он ко мне.

— Ха-ха-ха! — теперь я упал на кровать. — Это так же, как я похож на чебурек! Чешите грудь, сиятельный! Если за десять минут не отгадаешь, то пистолета тебе не видать!

Я смотрел на него и видел, что Женек даже близко подступиться не может к этой загадке, которую не знал по каким-то невероятным причинам он один.

— Маленький, серенький… и на слона похожий? — бормотал Пухарчук. — Серенький… Да кто же это?

— Время идет!

— Это же не мышонок? — на всякий случай еще раз переспросил Женек. — А?

— Думай, думай!

Мышонок не выходил из головы Женька.

— А сколько букв? — спросил он.

— Может, тебе еще и отгадку сказать? — возмутился я. — Когда мой лоб разбивал, я не спрашивал! В твоей загадке даже отгадки не было, а в моей есть, так что думай!

— Плохая загадка, — поморщился Женек. — Ну скажи хоть последнюю букву?

— «К», — вздохнул я. — Черт с тобой!

— Клопсик, мопсик, клопик! — закричал Пухарчук, но тут же потух, наткнувшись на мой презрительный взгляд. — Мотик, тотик, гадик… — забормотал всякую ерунду. — Ну скажи хоть вторую буковку, опять заныл Женек.

— «О», — хмыкнул я, видя, что отгадать такую загадку ему вряд ли под силу.

Пухарчук тут же, как из пулемета, что-то забуробил и вновь жалобно посмотрел на меня.

— А третья какая?

— «Н», — горько усмехнулся я.

— Кнок, спок, рток… — застрочил пулемет. — Санок, занок, пинок. Нет! — опять взвыл Пухарчук. — Это очень сложная загадка! Ты мне скажи лучше первую букву!

— Ты в контрразведке работаешь или в филармонии? — возмутился я. — Почти все буквы выудил!

— Не все! — запрыгал он. — Вот сколько их всего?

— Ладно, — строгим голосом произнес я. — Первая буква «с», и у тебя осталось еще пять минут.

— Ага! Ну, сейчас! — заволновался Пухарчук, выстреливая такие словечки, что мне показалось, что он был близок к помешательству. — Даю тебе последний шанс. Перед буквой «н» стоит буква «е».

— Се-е-нок, — медленно, как бы прислушиваясь к звучанию этого слова, протянул Пухарчук и с надеждой взглянул на меня. — Твоя загадка даже сложнее, чем моя. Ну, скажи еще хоть одну буковку…

— Ладно! Говорю тебе самую главную букву. После первой буквы стоит буква «л». У тебя на размышление осталась целая минута!

— Сл… — быстро произнес Женек. -… енок! Сленок! Осленок! — вдруг рухнул он на кровать от удивления.

Пухарчук был в таком непостижимом изумлении, что даже потерял дар речи. Я с не меньшим удивлением смотрел на него.

— Откуда ты взял своего дурацкого осла? Ведь первая буква «с»?

Женек неистово замотал головой…

— Так… Осталось…

Я не успел сказать, сколько осталось, как Пухарчук весь подался вперед и, еще не веря самому себе, закричал своим пронзительным голосом, наводя ужас на спящих командировочных.

— А-а! — орал он, прыгая на кровати. — А-а!

Он пробежал по стене, пересек потолок по диагонали туда и обратно и упал, радостный и счастливый, на кровать.

— А-а! — вопил Женек. — Я же сказал, щас я тебя, под орех! Даешь водяной пистолет!

Теперь мне нужно было срочно сообразить, где его можно взять, — вернее, что соврать.

— Это же слоненок! — захлопал от радости Пухарчук в ладоши. — Ерунда, а не загадка! Моя в тыщу раз сложнее!

Мне стало обидно за свою загадку.