– Да на вас лица нет. Уж не привидение ли, часом, повстречали?

Как же все-таки несправедливо!

Каждый день в течение недели Эйдриен просиживала в офисе с раннего утра почти до полуночи, подготавливая документы к допросу свидетелей. И вот стоило теперь, один-единственный раз, опоздать на работу, как секретарша Кертиса Слу буквально забила голосовую почту своими насмешливыми репликами. Замечания с каждым разом становились все саркастичнее и язвительнее, а кульминационная фраза звучала так: «Ты вообще сегодня заявишься?»

Вот стервозная дамочка!

Эйдриен взглянула на часы: всего-то десять утра, а с ней обращаются так, словно она проспала до обеда. Ничего не поделаешь. Она сделала глубокий вдох, сосчитала до пяти и нажала кнопку местного номера Слу. Девушка на коммутаторе сообщила, что линия занята, и перевела ее в режим ожидания.

Воспользовавшись минутной паузой, Эйдриен решила просмотреть информацию по Данте Эспозито, одному из ведущих экспертов в области асфальтоукладки, которого намеревался использовать в качестве свидетеля окружной прокурор. Складывалось впечатление, что Эспозито готов подтвердить, что асфальт, по всей видимости, отличался от обычной смеси. Плоховато дело.

Когда наконец в трубке раздался жизнерадостный голос шефа, стало ясно, что он уже забыл, о чем хотел поговорить с помощницей. Ситуация складывалась в ее пользу, так как босс славился привычкой обвинять в собственных просчетах других.

– Я прослушала сообщения, – начала Эйдриен. – Документы, которые вы просили, готовы. Вам прислать?

– Да, наверное. Там есть что-нибудь полезное?

Она колебалась.

– Да… Я обнаружила отчеты различных проверяющих, эти бумаги играют нам на руку. Если вкратце, то мнение экспертов сводится к одному: работа выполнена «на пять с плюсом».

Босс одобрительно хмыкнул и поспешил уточнить:

– Прекрасно, но Эспозито утверждает обратное.

– Верно, только окончательную проверку проводил не он, а некто по фамилии Макэлигот. Этот человек уже на пенсии, но Эспозито работал под его начальством. Вчера я переговорила с Макэлиготом, у него положительные отзывы о смеси, так что…

– Превосходно!

– А поскольку Эспозито впервые взглянул на асфальт только через два года после его укладки, то…

– Отлично! – воскликнул Слу. – Эспозито будет выглядеть полным профаном. Замечательно! Теперь мы их в порошок сотрем.

В 12.30 за Эйдриен заехал Эдди Бонилла и предложил вместе перекусить. Он сослался на какую-то «прекрасную мысль», которую хотел бы обсудить вместе. Впрочем, причина была не только в этом: он просто решил угостить ее ленчем.

Детектив ждал Эйдриен в своем автомобиле на площадке перед Харборплейс, где разместился офис адвокатской конторы. Машина детектива представляла собой не первой свежести «камаро», под ее лобовым стеклом болталась пара кубиков Рубика, а на изготовленных по специальному заказу номерных знаках красовалась надпись: «СНАЙПЕР». Эйдриен забралась в салон, Эдди дал газу, и машина рванула с места, влившись в поток транспорта.

Девушка откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. В целом ей нравилось быть пассажиром – совсем как в детстве, когда они ездили отдыхать с родителями, она и Никки. Сестра дышала на стекло, так что на нем можно было рисовать и играть в крестики-нолики. Припомнились долгие поездки – когда родители брали отпуск – на озеро Шерандо. Выбирались туда каждый год пять лет подряд, жили на природе в палатках, чудесные времена… Дек и Марлена ехали на передних сиденьях, а девочки – плюс все, что не уместилось в багажник, – жались сзади. И с ними – кошка Сластена.

Когда Эйдриен с Бониллой миновали Мемориал Джорджа Вашингтона, девушка улыбнулась, вспомнив, как Никки скормила Сластене остатки рыбной котлеты. Это лакомство пролежало на солнце несколько часов. Кошку стошнило, и по салону распространилась невыносимая вонь! Девочки зажимали носы, кричали «Фу!» и, высовывая из окна головы, изображали, что их рвет. Много в те времена случалось подобных поездок, всегда одинаковых: длинных и однообразных – но неизменно радостных. Порой сестры распевали песни, иногда развлекались словесными играми – как та, что начинается словами: «Паковала чемодан, внутрь положила…»

Ружье.

– Что? – Бонилла нахмурился и взглянул на нее.

Эйдриен посмотрела в окно: мимо пронеслось здание Библиотеки конгресса – они направлялись на восток, в сторону Пенсильвании-авеню, и только теперь она поняла, что думала вслух.

– У сестры было ружье, – пояснила Эйдриен. – Винтовка.

Детектив равнодушно пожал плечами:

– Ну и что, многие в наши дни обзаводятся ружьями. У меня тоже есть, причем не одно.

Эйдриен не удивилась – Бонилла с первого взгляда производил впечатление человека, у которого в запасе имеется целый арсенал, – и потому решила при случае показать ему обнаруженную в квартире сестры винтовку и спросить, что он думает о глушителе. К тому же она не имела представления, что теперь со своей находкой делать. А как специалистка в юриспруденции Эйдриен даже не сомневалась, что хранение подобного оружия противозаконно. Пока же она поинтересовалась:

– Куда едем?

– В «Манджиалардоз». Люблю пригород.

На углу Девятой улицы и Пенсильвания-авеню они застряли за автофургоном службы доставки и не успели проскочить у светофора. Бонилла изверг поток ругательств, побарабанил пальцами по рулю, пару раз по привычке поддал газу. Эйдриен отвернулась и смотрела в окно: они оказались в некоем подобии демилитаризованной зоны – обшарпанного буфера между черным гетто и районом молодых преуспевающих яппи, образованных белых.

Тут Эйдриен вспомнила о «поиске активов» и решила спросить Бониллу, что тому удалось разузнать.

– Ах да, совсем забыл. – Он медленно покачал головой, что сильно напоминало простую гимнастику для шеи. – Во Флориде у меня есть один человек, специалист по информации. Называешь ему фамилию или номер карточки социального страхования – и он просматривает все базы данных: банки, брокерские конторы, страховые компании.

– Это же незаконно.

Детектив пожал плечами:

– Меня не касается. Я не знаю его методов. Главное, он проверил, что есть на имя твоей сестры, везде, где только можно. И пришел к тем же счетам, что ты уже называла.

– Ну а счет в «Риггз»?

Бонилла кивнул.

– Чековый и сберегательный – максимум тысяч двадцать, как ты и говорила.

– Не может быть, он что-то упустил.

– Вряд ли. Этот человек способен найти все, что можно. Больше проверять просто негде.

Его спутница покачала головой:

– Не может быть, ей заплатили…

– Я помню, ты говорила. Именно поэтому я сам еще раз проследил все счета – вплоть до момента их открытия.