– Как я встречусь с проводником в обратную сторону?

– Об этом вам сообщат контрабандисты.

– А почему нельзя перейти границу у Нарвы, зачем ехать так далеко?

– Здесь у меня нет знакомых, которые смогут вас переправить. Еще вопросы?

– Где конкретно хранится шкатулка?

– Вот, смотрите. – Мечислав Николаевич достал все из того же кармана свернутый вчетверо лист бумаги и развернул его.

Тараканов увидел план какого-то здания.

– Это особняк. Он двухэтажный. Первый этаж каменный, второй – деревянный. Войдя внутрь, вы попадаете в большую залу, с середины которой наверх ведет чугунная лестница. Комнаты, расположенные на первом этаже, нас не интересуют. Вот план второго этажа. Нужная вам комната – раньше там был кабинет хозяина – расположена справа от лестницы, третьей по коридору, вот она. – Кунцевич ткнул кончиком карандаша в план. Вот здесь печка. Она покрыта изразцами. На правой, если смотреть от входа, стене, снизу отсчитываете три ряда изразцов и потом три влево от стены. Этот изразец вам надобно снять. Он крепится особым способом. Стамеску или отвертку просовываете в щель между этим изразцом и тем, что сверху, ровно посредине, нащупываете язычок, отжимаете его вниз, и изразец отходит. Будьте аккуратны, не разбейте. Шкатулка должна быть там.

– А если ее там нет?

– Вызовите понятых и составьте соответствующий акт.

– Каких понятых?

– Я шучу. Если нет, то возвращайтесь домой без шкатулки. Но учтите, гонорара вы при этом не получите. Еще вопросы?

– Да вроде нет больше вопросов.

– Почему вы не спрашиваете, как попасть в комнату, как нейтрализовать лиц, там находящихся?

– Очевидно, что отвечать на эти вопросы мне придется самому?

– Верно. Проявите свойственную вам смекалку. Ну вот и все. Завтра в пять двадцать я жду вас на вокзале. Честь имею!

Кунцевич поднялся, Тараканов поднялся вслед за ним.

Мечислав Николаевич пристально посмотрел на бывшего коллегу:

– И надо оно вам, Осип Григорьевич? Ведь боязно небось?

– Боязно, Мечислав Николаевич, но деваться-то некуда. У меня, в отличие от господина Костина, дядюшекмиллионщиков нет.

Опасный, очевидно, получил свое прозвище из-за взгляда – уж очень дерзко, по-волчьи смотрели на собеседника его серые глаза. Одет он был в длинные русские сапоги, суконные шаровары и пиджак на вате – мужик мужиком. Спутники контрабандиста, а их было двое, выглядели так же.

– Вещей с собой много? – У проводника был красивый баритон.

Тараканов показал свой фанерный чемоданчик.

– Тогда возьмете вот этот мешок – чего порожняком ходить. За это скидочку вам сделаю.

Осип Григорьевич попробовал баул на вес. Он был большим, но не тяжелым. «А не Грунса ли в нем мануфактура?» – мелькнуло в голове.

Из избы вышли в два часа ночи. Шли ходко, но осторожно. Тараканов привязал чемоданчик к мешку и перекинул поклажу через плечо. Перешли ручеек, пересекли полянку и вновь углубились в еловую чащу. Через пару часов остановились на опушке.

– Скоро ли граница? – шепотом спросил Тараканов.

Контрабандисты заулыбались.

– Уж почитай, версты две по Совдепии чешем, мил человек, – ответил один из них – плюгавенький мужичонка в картузе с надорванным козырьком.

– Тихо! – приказал Опасный, и все сразу замолчали.

Справа послышался какой-то шорох, и через несколько секунд прямо перед стоявшими из предрассветного тумана появилась лошадь, запряженная в длинную крестьянскую телегу. Опасный и его люди тут же сбросили в телегу свою ношу. Тараканов последовал их примеру.

Проводник сказал:

– Христофор довезет вас до Савина, там сядете на поезд во Псков. Теперь про обратный путь. Когда захотите вернуться, идите в трактир «Берега» на Плехановском посаде, это недалеко от вокзала. У буфетчика спросите Пашку Антонова. Он ответит, что такого не знает. Тогда попросите комнату и скажите, чтобы она была без клопов, непременно без клопов. Эту фразу «без клопов, непременно без клопов» вы должны повторить точно, слово в слово. Буфетчик покажет вам номер, вы заселяйтесь и ждите гостей. Все ясно?

– Да вроде бы все. Я что-то должен?

– Нет, за вас с нами в Эстляндии рассчитаются. Если вопросов нет, тогда – честь имею.

Опасный пожал ему руку и вместе с попутчиками скрылся в лесу.

Они ехали полями и перелесками, держась в стороне от дорог. В какой-то деревушке Христофор остановился у избы с полупровалившейся соломенной крышей. Оттуда выскочил паренек в холщовой косоворотке, и они вдвоем с возницей сноровисто перетащили тюки в избушку, после чего телега продолжила путь.

– Закурить не будет? – попросил Христофор.

Тараканов дал ему папиросу и закурил сам.

Возница попался несловоохотливым, и Тараканов после нескольких неудачных попыток перестал лезть к нему с расспросами, хотя ему очень хотелось услышать рассказ советского человека о жизни под большевиками.

На полустанок прибыли в восемь утра.

– Прощевайте, гражданин, – сказал возница. – Паровоз через полчаса должон прийти.

Осип Григорьевич спрыгнул с телеги и зашагал на станцию.

У будки с надписью «Касса» стоял небольшой хвост, Тараканов пристроился последним.

– До Пскова во втором классе, – сказал он кассиру, протягивая червонец.

– Это где же я тебе с утра пораньше столько сдачи найду? – закричал было кассир, но, увидев, что перед ним стоит прилично одетый седовласый человек, пыл поубавил. – Нечем разменять. Неужели двугривенного не найдется?

Осип Григорьевич от такого обращения опешил и потому молчал.

– Чего стоишь, глаза вытаращил? – увидев растерянность пассажира, снова стал изгаляться кассир. – Нэпман, а двугривенного нет?

Народ в очереди заржал, и Тараканов вышел из ступора:

– К сожалению, нет.

– Ну а на нет – и билетов нет.

Сзади опять засмеялись.

– Хорошо, я поеду без билета, а контролеру скажу, что вы мне его отказались продать. Вот, товарищи засвидетельствуют.

– Ишь ты, грамотный! – пробурчал кассир. – Ладно, давай деньги.

Сдачу он дал мелкими монетами, которые в кошелек не поместились, и Осип Григорьевич высыпал их в карман.

Вскоре подошел пригородный поезд, целиком состоявший из давно не ремонтированных довоенных вагонов третьего класса. Тараканов занял место у окна и уставился на проплывавший за окном унылый среднерусский пейзаж. Однако видами долго любоваться не пришлось – через сорок минут состав, скрипя на стрелках, подошел к псковскому вокзалу и остановился.