Ребекка, в первый раз в жизни получив свободу действий, вихрем понеслась наверх. Каждая комната кирпичного дома была в образцовом порядке, и ей пришлось только поднять шторы, пройтись по полам мягким веничком и стереть пыль с мебели. Теткам в их спальне было слышно, как она бегает туда и сюда, взбивает подушки и перины, хлопая встряхивает и расправляет полотенца, звенит глиняными кувшинами и одновременно напевает звучным чистым голосом:

Напрасно щедрою рукой

Язычнику Бог блага шлет,

Тот, безрассудный и слепой,

Пред идолом поклоны бьет.

Она была умелым маленьким созданием, и если уж работа была ей под силу, она делала ее в мгновение ока. Так что к пяти часам, когда она позвала теток наверх, чтобы выслушать их суждение, она умудрилась совершить чудеса. На комодах и умывальниках лежали чистые полотенца, кровати были аккуратно застелены, кувшины наполнены водой, мыло и спички на своих местах, дрова и щепки для растопки в ящике у двери, а в закрытой печи медленно горело большое полено.

- Я подумала, что лучше протопить, чтобы было потеплее, - объяснила она. - Ведь они прямо из Сирии. Кстати, я должна успеть заглянуть в мою географию до их прихода.

Не было ничего такого, к чему можно было бы отнестись неодобрительно, и сестры направились вниз, чтобы внести некоторые изменения в свои туалеты. Проходя мимо парадной гостиной, Миранда услышала доносящееся оттуда потрескивание и заглянула в дверь. Шторы были подняты, в камине сверкало радостное пламя, и в задней комнате тоже горел огонь. Собственная лампа Ребекки - второй рождественский подарок мистера Ладда - стояла на мраморном столике в углу. Свет, мягко струившийся через ее розовый абажур, превращал чопорную, мрачную, некрасивую комнату в место, где человек может сидеть и с любовью думать о ближних.

- Господи помилуй! Ребекка! - воскликнула мисс Миранда, обернувшись к лестнице и глядя вверх. - Ты думаешь, что следует открыть парадную гостиную?

Ребекка выскочила на лестничную площадку второго этажа, заплетая косу.

- Мы открывали ее в День Благодарения и на Рождество, и я подумала, что приезд миссионеров почти такое же важное событие, - сказала она. - Я убрала восковые цветы с каминной полки, так что они не растают, и положила раковины, кораллы и чучело зеленой птички на верхнюю полку этажерки, чтобы дети не просили поиграть. Брат Милликен придет поговорить с мистером Берчем о делах, и вполне возможно, что брат и сестра Кобб тоже заглянут к нам. Не ходите в подвал: я через минуту спущусь и тогда сбегаю и принесу все, что нужно.

Миранда и Джейн переглянулись.

- Второй такой не найдешь! - воскликнула Миранда. - Справится с делом, когда захочет!

Около четверти шестого все было готово, и соседи, по крайней мере те, кому был виден кирпичный дом (заметный фрагмент пейзажа в отсутствие листьев на деревьях), почти умирали от любопытства. Шторы подняты в обеих гостиных! Шторы подняты в двух спальнях с южной стороны! И огонь - если человеческому зрению можно доверять, - огонь разведен почти во всех комнатах. Если бы не доброта одной леди, которая присутствовала на собрании и затем снизошла до того, чтобы зайти в один или два дома и объяснить причину всех этих приготовлений, во многих семействах ночь прошла бы без сна.

Миссионеры приехали довольно быстро. С ними было всего двое детей, семи или восьми лет, которых оставляли у братьев в Портленде, чтобы сократить дорожные расходы. Пока Миранда занималась приготовлением ужина, Джейн предложила гостям пройти наверх, но Ребекка немедленно увела от матери обеих девочек, раскутала их, пригладила им волосы и отправилась вместе с ними вниз, в кухню, понюхать, как пахнет бобами.

Ужин был великолепный, а присутствие детей лишило его всякой принужденности. Тетя Джейн помогла убрать со стола и унести оставшуюся еду, в то время как Миранда беседовала с гостями, а Ребекка и младшие Берчи вымыли посуду и устроили в кухне настоящий карнавал, причинив при этом минимальный ущерб - разбили чашку и тарелку, на которых до этого уже были трещины, выплеснули серебряную ложку вместе с мыльной водой из задних дверей (вольность, никогда не допускавшаяся в кирпичном доме) и вылили в раковину кофейную гущу. Все свидетельства преступления были убраны Ребеккой, и, исправив все, что только можно было исправить, трое вошли в гостиную, где к тому времени уже появились мистер и миссис Кобб и дьякон Милликен с супругой.

Какой это был приятный вечер! Время от времени собеседники оставляли в покое безрассудного и слепого язычника, бьющего поклоны перед идолом, не надолго, а так только, чтобы дать себе (и ему) перевести дух, и тогда Берчи рассказывали необычные и прекрасные истории, а их дочки пели дуэтом. Ребекка в ответ на настоятельные просьбы миссис Берч села за старое дребезжащее фортепьяно и исполнила с замечательным чувством песню об индейской девушке, прекрасной Алфарате.

В восемь часов Ребекка приблизилась к тете Миранде и вручила ей веер якобы для того, чтобы та могла прикрыть глаза от света лампы, но на самом деле это был стратегический маневр, давший ей возможность шепнуть:

- Как насчет печенья?

- Ты думаешь, есть смысл? - с присвистом прошипела в ответ Миранда.

- Перкинсы всегда так делают.

- Хорошо. Ты знаешь, где оно.

Ребекка бесшумно направилась к двери, но маленькие гостьи ринулись за ней, словно не могли вынести и секундной разлуки. Через пять минут они вернулись: младшие несли тарелки с тонкими тминными вафлями, на изготовлении которых специализировалась мисс Джейн, - сердечки, ромбы и кружочки, обсыпанные сахаром и семечками тмина, который рос в саду позади дома, а Ребекка держала в руках поднос с шестью малюсенькими хрустальными стаканчиками, наполненными вином из одуванчиков, изготовлением которого славилась в прошедшие годы мисс Миранда. Старый дьякон Сойер всегда угощал посетителей этим вином и сам купил эти стаканчики в Бостоне. Миранда очень их любила, не за красоту, а за то, что в них так мало входило; до их появления вино из одуванчиков подавалось в стаканах для хереса.

Как только это угощение - - обычно называемое в Риверборо "закуской" - было весьма благовоспитанно отведано, Ребекка взглянула на часы, поднялась со своего стула в детском углу и весело объявила:

- Маленьким миссионерам пора в постель!

Все засмеялись - особенно большие миссионеры, - а маленькие попрощались и исчезли вместе с Ребеккой.

- Ваша племянница - самая замечательная девочка из всех, каких я видел за многие годы, - сказал мистер Берч, когда дверь за детьми закрылась.