осечка Алевтины в том, что приписанные ею контрацептивы уснули на посту, и ушлый воронцовский сперматозоид воспользовался удачным моментом, атаковав мою матку.

Я послушно снимаю с себя «низ» и ложусь на кушетку. Алевтина Яковлевна долго водит трансвагинальным датчиком внутри меня и наконец-то выносит вердикт.

— Все в норме, Диана.

— Правда?

— Вполне. Матка правильной формы, никаких воспалений и нарушений я не вижу, можешь спокойно начинать вести половую жизнь с мужем.

Я смущаюсь как школьница. Ну не посвящать же в подробности эту святую женщину о наших с Даней договоренностях?

Пока я одеваюсь, доктор заполняет бумажки. Я сажусь напротив и интересуюсь какие контрацептивы могу использовать дальше и можно ли мне одновременно поставить спираль, пить ОК и использовать презервативы? Три в одном, чтобы наверняка исключить осечки.

Алевтина Яковлевна посмеялась, заботливо похлопала меня по плечу и, склонившись над бумажками произнесла:

— Попомни мои слова — еще прибежишь ко мне за вторым через годик-другой.

— О, нет, никогда! — отшатываюсь от доктора как от прокажённой и понимаю, что слово «никогда» в моем лексиконе звучит настолько часто, что в последнее время оно стало каким-то обесцененным.

* * *

Я расплачиваюсь за прием и спешно иду к автомобилю. Сегодня первый День рождения Амины Мамонтовой. Подарки куплены, осталось только приобрести красивые цветы и привести себя в порядок в салоне. Как назло сегодня «не мой» день. Визажистка Инга оказалась на больничном, и мне смогли соорудить только простую незамысловатую укладку. Искать нового визажиста в огромной Москве было рисковым делом — Воронёнок мог остаться голодным.

Домой добираюсь довольно быстро, наряжаю себя и малышку, Воронов к счастью уже достаточно взрослый мальчик, поэтому собирается самостоятельно, и я помогаю ему лишь с выбором галстука.

Он сегодня какой-то особенно кричаще-сексуальный и меня тянет к нему магнитом. Больше всего на свете мне хочется, чтобы он обнял меня, задрал высоко-высоко мое тесное атласное платьице и сделал то, что делал раньше, еще до беременности — непозволительно классно трахал у стеночки совершенно грязным и быстрым способом.

И договор больше не договор, когда я всматриваюсь в его глаза и буквально проваливаюсь под их давлением. Особенно давит на меня та возможность, которая была дана Алевтиной Яковлевной — я могу смело вести половую жизнь с мужем. И шальные мысли закрадываются в мою голову на короткий срок…

Когда мы заходим в ресторан, мне на мгновение кажется, что мы и правда настоящая любящая семья, с совместным бюджетом, семейным отдыхом несколько раз в году, вылазками на природу… Что не было того страшного уговора, где на самом деле семья мы только по документам.

Мне кажется, что мы идеально гармонируем друг с другом, и даже Сонька Гаврилова со своим мужем-олигархом мне завидует. Потому что мой Данька — настоящий самец. Мужчина-мечта, отличный любовник и любящий папа. А её — пусть и бессметно богатый, но тихий алкоголик и давно отрастил толстое пивное брюшко, на котором смело удержится бокал виски.

Я расслабляюсь и общаюсь с Алинкой Мамонтовой. К ней пришло полно подружек, многих из которых я даже не знаю по имени, но охотно веду беседы. А Воронёнок мирно ведет себя и агукает всем, кто хочет пообщаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌С нервным тиком наблюдаю за Варей Востриковой, у которой двое детей-погодок и покрываюсь липким потом, глядя как тяжело бедняге с ними справляться. А Зина Струкова вообще многодетная мать — вокруг нее кружится четверо мальчуганов и кроха-дочка громко гулит на руках. Бррр, мне такое может только в страшном сне приснится.

— Хорошенькая у Вас малышка, — произносит незнакомая мне девушка со светлыми короткими волосами и проталкивается сквозь толпу мамочек ближе.

На ней простое безвкусное платье и минимум косметики, а нелепая укладка делает её похожей на престарелую девственницу. Я хаотично вспоминаю, кто она такая и кем приходится Алине. Гостей в зале так много, что всех не упомнишь.

Незнакомка трогает рукой ладошку моей дочери и меня передергивает от её недоброго взгляда. Это какое-то шестое чувство, интуиция… я не знаю, как еще назвать то, что происходит у меня внутри. Но её бесцветные глаза явно не отражают ничего хорошего.

— Очень на папу похожа, — говорит блондинка, не обращая внимания на то, как спешно я отворачиваю дочку от неё.

— Спасибо, — отвечаю и быстрым шагом направляюсь в комнату для матери и ребенка.

— Счастливой будет! — девушка выкрикивает мне вслед, но я плотно закрываю двери на замок и громко выдыхаю, словно после десятикилометрового забега.

В комнате переодеваю малышку и меняю наполненный подгузник. Все время напеваю ей детские песенки, хотя Воронов часто шутит, что медведь явно наступил мне на ухо. Но Крис нравится и это главное.

Кормлю грудью, беру дочку столбиком и выхожу в зал. Неожиданно Воронёнок смачно срыгивает мне на волосы и на платье. Глазами ищу Воронова в зале, но вспоминаю, что вместе с Мамоновым он вышел покурить на террасу. Стуча каблуками, прохожу мимо танцпола и толкаю дверь, оказываясь на душной вечерней улице, где застаю картину маслом — на моём Даньке виснет та самая любознательная блондинка. А он… растерянно смотрит на меня и спустя несколько секунд ступора отстраняет девушку от себя. Не ожидал должно быть, что я так скоро застукаю двух голубков вместе.

И я впервые теряюсь, совершенно не чувствуя почву под ногами. Язвительные слова застревают в горле, в ушах шумит и если бы не малышка на моих руках, то не знаю, как удержалась бы от необдуманных поступков.

— Я… хотела, чтобы ты подержал Крис, пока я приведу себя в порядок. Но уже не надо. Мы едем домой.

Глава 38

Даниил.

Возникшая ситуация больше похожа на дурацкий глупый сон. Я никогда не думал, что когда-нибудь попаду на место Мамонтова, которого жена постоянно ловит за общением с любовницами. Но… Катя не моя любовница и никогда бы ею не стала.

Мне почему-то хочется оправдаться перед Федотовой, в глазах которой я вижу разочарование и горечь. Несмотря на то, что она старается держать лицо, ее бешеная энергетика заставляет дрожать даже Катю, которую раньше совершенно не смущало моё семейное положение.

Катерина зачем-то начинает тихо оправдываться и говорить нелепицу. Она что-то шепчет в сторону Дианы о том, что давно меня знает и просто соскучилась. Поддалась эмоциям и обняла