Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Воздух в комнате и без того был удушливо-плотным. Сейчас же он принял ещё более тяжелую форму. Даже Арсений вскочил на ноги.
- Ты серьезно, дочь?
Отец перевел взгляд с Корицкого на Нину. Та спокойно кивнула. Всё-таки хорошо, когда умеешь в экстренных ситуациях сохранять лицо.
- Отец, а ты? – встрял Дмитрий.
- Абсолютно, - Нина кивнула. – Заодно и поговорим с…Константином. На татами. Чем не встреча?
Корицкий с такой силой сжал зубы, что желваки заходили на скулах. Он сдерживался из последних сил – она видела. И всё же не могла отказать себе в удовольствии пройтись по краю бездны.
Она его ждала…
Вечность!
А он? Где. Черт. Побери. Был. Он.
Костя сказал, что приезжал. Она ему верила. Отец не пустил? Возможно. Но как там говорят? Для влюбленных нет преград? Она, когда захотела его увидеть, провернула целую спецоперацию, обведя вокруг пальца опытных мужчин, которые были на «ты» с военной техникой, охранной деятельностью и тому подобными структурами.
Голос внутри робко усомнился, указав, что Костя выглядит откровенно плохо. Болезненно.
Но упрямство брало верх.
И ещё чисто женская обида, которая душила эмпатические порывы.
- Нина, - снова предупреждающе начал Костя.
Она вскинула кверху подбородок.
- Пап, ты же согласишься? Я - твоя дочь. Ты же не зря меня тренировал, обучал навыкам самозащиты. И с ножом я тоже хорошо обращаюсь. И да-а, - она натянуто улыбнулась. – Беременность ложная. Гормоны сыграли со мной, а, может, и с нами, кто знает, ложную шутку.
- Батяяя, - Иван не скрывал своего недовольства.
Оглядываясь назад, Нина не верила, что она выступила со столь провокационным предложением. Внутри клокотало от нетерпения, от адреналина, что бился в крови яростными потоками. Нину всегда все считали слишком спокойной, слишком рассудительной. Тихой и спокойной.
Но она верно сказала – она дочь своего отца. Гены не выкинуть, не перекрыть. С ними рождаешься. И рано или поздно они выходят на передний план, рвутся вперед и обуздать их становится невозможным.
Тем более, когда нет такого желания.
Она не смотрела на братьев. Зато те яростно переводили взгляд с неё на отца, не веря, что он может даже мысли допустить, что она выйдет биться с взрослым мужчиной.
Прожигал её взглядом и Константин. Он смотрел на неё неверяще. Хмуро.
Руслан Анатольевич Коваль медленно усмехнулся и обратился к Корицкому:
- Слабо тебе против моей дочери выступить, Костян?
- Ты ох..л? – тихо и с явной угрозой ответил Костя, уже смотря на Коваля.
- Я – нет. Правильно Нина говорит, я её хорошо подготовил. Она отлично знает, как воздействовать на человеческое тело и…
- Хватит, - спокойный и очень решительный голос Екатерины Коваль оборвал речь мужа. Только она могла поступить подобным образом, не опасаясь последствий. Или зная, какими они будут. – Достаточно! Ты, - она указала на мужа, - прекращай стебаться! Ты, - она указала на Ивана, - марш к жене. Дима, тебе тоже тут нечего делать. Присоединись к брату. Арс! Ты с ними. А вы…
Она повернулась к Нине и Константину.
- А вы на самом деле идите-ка в зал. И поговорите, черт побери, наконец!
Нина не помнила, чтобы мама кричала. Она вообще крайне редко повышала голос. Последнюю фразу она произнесла достаточно громко, что не могло не произвести эффект. Даже парни притихли. Потому что тоже обалдели.
Лишь Коваль-старший продолжал выглядеть довольным.
И даже не старался это скрывать.
Глава 20
Нина ударила первой. Сделала подсечку и рукой по шее.
Константин, естественно, устоял. Хотя явно не ожидал от неё нападения.
Дальше он среагировал быстро. Ушел от второго удара, извернулся и по-мужски перехватил Нину за талию.
- Прекрати, - рыкнул ей в ухо, обдав горячим дыханием, от которого у Нины покатился жар по коже. Она ничего не могла с собой поделать. Он оказывался рядом, и всё, она не узнавала себя. Теряла, плавилась, тянулась к нему. Сопротивлялась самой себе и каждый раз проигрывала.
- И не подумаю, - Нина попыталась извернуться и уйти от захвата, но на этот раз Костя оказался готов.
Их противостояние длилось несколько секунд. В конечном итоге, Нину завалили и начали опрокидывать на маты, к которым они всё-таки благоразумно подошли. Девушка ахнула, не веря, что Корицкий её собрался уложить на лопатки! По её представлению он должен был сыграть в «поддавки»!
Он навалился сверху. Причем прижал её плотно, частично лишив возможности полноценно дышать и расплющивая её груди о свою грудную клетку. Нина брыкнулась, пытаясь выскользнуть. Куда там. Костя перехватил кисти обеих её рук и завел над головой девушки, сам же раздвинул коленом колени Нины и устроился между ними.
- Ты чего творишь, - прошипела она дикой кошкой, стараясь не думать, насколько они сейчас снова близки.
Эта тяжесть его тела…
Эти темно-синие глаза…
Он сам.
И его плотно сжатые губы.
- То, что давно следовало, - недружелюбно отозвался мужчина, набрасываясь на неё с поцелуем.
Нина не успела даже возмутиться. Он именно накинулся на неё, как голодный дикий зверь, которому жизненно необходимо получить нечто запретное и одновременно настолько желанное, что он готов заплатить самую высокую цену. Нина не желала сдаваться без боя. Начала сопротивляться, пытаясь сбросить вес мужского тела. Она приказала себе не реагировать на требовательную ласку Корицкого, не думать, что он фактически находится между её ног, и их тела разъединяет лишь одежда. Волна сладостного предчувствия окатила девушку. Но упрямство, обида и дурное желание во что бы то ни стало причинить Косте хотя бы маленькую толику той боли, которую она испытывала все эти недели, не позволяло сдаться.
Он тоже не сдавался. Яростно целовал и удерживал её. Она продолжала извиваться под его крупным телом, отлично чувствуя, к чему приводят её движения.
К возбуждению Кости.
Он с силой вдавливался в её бедра. Она не могла знать, намеренно он это делал или пытался взять полный контроль над её телом.
Не получив желаемого доступа к её рту, Корицкий оторвался, посмотрел на Нину глазами, затуманенными поволокой, и хрипло сказал:
- Давай поговорим, малышка.
- Давай! – решительно выдохнула Нина ему в губы и требовательно продолжила: - Где ты был эти недели? Почему не позвонил на следующий день, Кость? А? Ответь, давай! Расскажи мне что-нибудь этакое, что бы…
Она
