Вечерами отдыхающие в основном расслаблялись на танцплощадке под Пугачёву, «Синюю птицу» и «Песняров». Свету и Шурика наперебой приглашали на медленные танцы, девчонки никогда не простаивали в уголке. Впрочем, подобное времяпровождение вскоре им наскучило — они нашли себе занятие поинтереснее. Теперь, едва только сгущались сумерки, они отправлялись на шашлыки с компанией своих новых друзей — московских студентов, которые охотно приняли Свету, Шурика и даже Даню в свой круг.

Это были не совсем обычные студенты. Сейчас бы их назвали «мажорами», но тогда ещё мало кто знал и использовал это слово, предпочитая ему определение «золотая молодёжь». Это были парни и девушки, чью настоящую и будущую жизнь устраивали их высокопоставленные родители — а дети лишь бездумно её прожигали, поскольку всё существование их было безбедным, лёгким и безоблачным. Дети элиты не ведали забот и не знали проблем, носили импортную одежду, слушали заграничные пластинки, курили «Мальборо», водили собственные автомобили сразу после окончания школы, по блату поступали в МГУ или МГИМО на самые престижные факультеты, отдыхали за границей… Выезд на турбазу «Красный восход» был для них чем-то вроде экзотического приключения, слияния с «народом» — даром, что отдыхающий здесь народ в большинстве своём был тоже ой как непрост.

За Светой сразу же принялся активно приударять студент журфака Олег, сын дипломата. Его демонстративно «взрослые» ухаживания немного смущали девочку, которая в любовных делах была пока что совершенно неискушённой и неопытной особой. Настойчивость Олега, пристальный и оценивающий взгляд его холодных цепких глаз пугали Свету и одновременно завораживали. Олег так захватывающе рассказывал о своих зарубежных поездках с родителями! После окончания института он метил на центральное телевидение, в отдел международных новостей — а значит, ему снова предстояли многочисленные командировки за границу. Завидный жених, что и говорить — любая другая на месте Светки буквально умерла бы от счастья, что такой перспективный парень обратил на неё внимание. К тому же, он был ещё и очень хорош собой. Но она продолжала держать нейтралитет, не говоря Олегу ни «да», ни «нет», и неуклонно пресекая все его попытки вести себя более развязно, чем следовало бы. Света решительно снимала его руки со своей талии, если он пытался её обнять, или упорно отказывалась присесть к нему на колени.

Шурик вовсю кокетничала с Олегом, беззастенчиво строя ему глазки и пытаясь перетянуть его внимание со Светы на себя, но её уловки не срабатывали. Помимо смазливой мордашки, потенциальная девушка Олега должна была обладать ещё и статусом, которого Шурик не имела, в отличие от Светы. Очевидно, парень решил, что молодая известная актриса вполне ему подходит, что она «достойна» его.

Свете же мешала не только взрослость Олега и серьёзность его намерений. После памятного эпизода на пляже между ней и Даней возникло что-то необъяснимое, неуловимо-тонкое… которое заставляло её постоянно искать Данин взгляд, обращённый на неё, а затем — поймав его — смущённо отворачиваться.

Даня приходил в бешенство, видя, что парни летят на Свету, как мотыльки на яркий свет. Сдерживаться было невыносимо трудно, и он из последних сил делал вид, что ничего не происходит, а лицо его приобретало подчёркнуто независимое и незаинтересованное выражение, хотя на самом-то деле ему хотелось разбить самодовольную рожу Олега в кровь.

Да, что-то происходило между Светой и Даней, и это становилось заметным для окружающих — уж очень искрило между ними, как при высоковольтном напряжении. Даже Шурик однажды спросила, как бы между прочим:

— Ты что, имеешь виды на Даню?

Света покраснела, словно её поймали с поличным.

— Может быть, это он на меня имеет… — смущённо пробормотала она, отворачиваясь. Шурик пренебрежительно фыркнула.

— Ну да! Даня пока что мечется, как слепой щенок, и не определится толком, кто ему больше нравится — ты или я. Он и на меня тоже заглядывается…

Слышать это было неприятно. Света решила отмолчаться, но лицо её говорило красноречивее всех слов. Шурик, обрадовавшись, что ей удалось задеть подругу за живое, с воодушевлением продолжала:

— Видела бы ты, как он пялится на мою грудь! Едва сдерживается, чтобы к ней не прикоснуться, — Шурик хихикнула.

— Что же его останавливает? — как можно равнодушнее спросила Света. — Надо полагать, с твоей стороны не будет никаких препятствий.

— Ну, нет уж! — Шурик озорно рассмеялась. — Я пока что ещё тоже не определилась… Даня мне нравится, конечно. Он симпатичный, добрый, хороший, я его всю жизнь знаю… Но… он всё-таки ещё пацан. Молокосос! Глупо заводить романы с ровесниками. Нужен более зрелый и опытный человек. Настоящий мужчина… — она мечтательно зажмурилась.

— Зачем? — удивилась Света. — Ты что, собираешься сразу же улечься с этим зрелым и опытным в постель?

— А почему бы и нет? — хрустально рассмеялась Шурик. — Уж лучше сделать это с тем, кто понимает… чем с неопытным сосунком.

Свету почему-то замутило.

— Ну… ты же имеешь в виду — после свадьбы? — уточнила она на всякий случай. Это развеселило Шурика чуть ли не до икоты, до искренних слёз.

— Боже мой… после свадьбы! — повторяла она, хохоча. — Светка, ты меня поражаешь, честно! Я думала, у вас там, среди киношников, таких дремучих представлений уже не осталось… Неужели ты ни разу не пообжималась ни с кем из своих партнёров по съёмочной площадке?

— С ума сошла? — ахнула Света. Шурик махнула рукой:

— Ну, всё с тобой ясно. Святая душа на костылях! Только смотри, не щёлкай клювом слишком долго, а то не только такой видный парень, как Олег, от тебя скоро отвалится, но и Даня очень быстро остынет. Куй железо, пока горячо — мой тебе искренний дружеский совет!

«Ковать железо» не особо-то получалось. Оба — и Света, и Даня — то ли слишком робели, не решаясь сделать первый шаг друг другу навстречу, то ли не были уверены в ответном чувстве. Даня видел, что Олег продолжает нарезать круги вокруг Светы, а она помнила хвастливые слова Шурика о том, что Даня заглядывается на её грудь.

Иногда, впрочем, их тщательно скрываемый даже от самих себя секрет, их тайное желание прорывалось наружу. Как-то ранним утром они буквально столкнулись возле умывальника — каждый с тюбиком зубной пасты в руках и с полотенцем, перекинутым через плечо. В невероятном смущении они почистили зубы, не глядя друг на друга, а затем молча, плечом к плечу, двинулись обратно, каждый к своему домику. Света, одетая лишь в лёгкий сарафан, после умывания немного замёрзла. К тому же, её голые ноги в сандалиях намокли от утренней росы. Так же молча, почти не смотря в её сторону, Даня стянул через голову свою футболку и неумело набросил на плечи девочки. На миг Света оказалась в кольце его рук, и оба, остановившись, замерли, боясь даже дышать. Абсолютную тишину нарушал лишь щебет проснувшихся птиц. Где-то вдали куковала кукушка.

Футболка ещё хранила его тепло, а сам Даня, оставшись голым до пояса, казалось, и вовсе не замечал утренней прохлады. Света решилась взглянуть ему в глаза — они потемнели, став из серо-голубых практически чёрными. Она машинально отступила назад и упёрлась спиной в стену одного из деревянных домиков, меж которых пролегала тропинка к умывальнику. Даня шагнул вслед за ней, не желая увеличивать дистанцию — и вот он уже практически прижался к ней, а отступать ей больше было некуда.