– Привет, Эля.

Живанкова, вздрогнув, удивленно повернулась и тоже прошептала:

– Привет… Напугал, не знаю как…

– Зачем блатную матерщину слушаешь? – почти коснувшись губами уха журналистки, спросил Слава.

– С чего взял, что это матерщина? Актеры выражают свои чувства на молодежном сленге, – так же, на ухо, ответила Эльвира.

– У нас таким «сленгом» крестьяне взбадривают ленивых лошадей.

– Пьеса написана не для крестьян, а для городской молодежи. Аншлаг гарантирован. Буду готовить рецензию на спектакль.

– Это что, репетиция?

– Генеральная. Идет последняя мизансцена. Видишь, муж-рогоносец в подтяжках старается начистить фейс любовнику-баскетболисту, а толстуха – жена любовника хочет оттрепать соперницу. Классно играют, правда?

– Лаются убедительно, как в жизни, – уклончиво сказал Слава.

– Вот то-то… – Живанкова показала на плешивую макушку солидного мужчины, откинувшегося на спинку кресла в первом ряду. – Главный режиссер театра молчит. Значит, доволен.

Справа от режиссера сутулился заросший, как сенбернар, замухрышка в сереньком свитерочке. Глядя на него, Голубев спросил:

– Рядом с режиссером что за старичок?

– Этому «старичку» всего двадцать два года. Местный драматург Леонард Хлысталов. Потрясающе талантливый кибальчиш. Это уже третья его пьеса. Называется «Черное пламя». Сюжет круто замешан на сексе и ревности, – Живанкова вдруг будто спохватилась: – Каким путем ты меня разыскал?

– Актрису Егошину ищу, – с улыбкой сказал Слава. – Не знаешь, здесь она?

Эльвира взглядом указала на сцену:

– Да вон же Агнесса, в мини-юбке. Играет любовницу, из-за которой разгорелась драма. Егошина, что в жизни, что на сцене – талантливая бой-баба. Представляешь, у нее муж военный летчик. На сверхзвуковом истребителе летает. Там жуткие перегрузки, и мужик к тридцати годам стал импотентом. А в творческой работе, поверь моему опыту, хороший секс нужен как воздух. Поэтому Агнессе приходится искать сексуальную разрядку на стороне. Последнее время пилится с художником Питеровым. Муж, разумеется, достает ее безумной ревностью.

– Как мне переговорить с ней?

– На какую тему?

– О поездке с Чешуяковым.

– Скоро финал, и Агнесса освободится. Посодействую, чтобы она приняла тебя в гримерной.

– Спасибо, Эля. Только разговор должен быть без посторонних.

– Не беспокойся, организую вам уединение.

Финал пьесы действительно наступил скоро. Мизансцена закончилась тем, что «баскетболист» нокаутировал «рогоносца», а изворотливая любовница «начистила фейс» агрессивной толстухе-сопернице. В зале раздались жидкие аплодисменты. Главный режиссер трижды хлопнул в ладоши и громогласно изрек:

– Браво! Завтра спектакль!

Актеры пошли за кулисы. В зале застучали откидные сиденья кресел. Живанкова, коротко бросив Голубеву: «Жди!», взбежала на сцену и устремилась следом за актерами. Вернулась она минут через десять и оживленно доложила:

– Агнесса согласна ответить на твои вопросы. Я сказала, что ты друг Владки Багиной. Имей это в виду.

– Случайно, не знаешь, где художника Питерова отыскать? – спросил Слава.

– Обычно этот трудоголик работает в своей мансарде на улице Спартака.

– Покажешь ту мансарду?

– Естественно. Беги к Агнессе, пока бой-баба не улизнула из театра. Дождусь тебя на скамейке у входа.

Когда Голубев вошел в гримерную, Егошина уже успела переодеться в брючный костюм и, сидя перед зеркалом, старательно поправляла нарушенную на сцене укладку волос. На тумбочке лежало несколько париков. Один из них был ярко-рыжий. Узнав, какой вопрос интересует напросившегося на аудиенцию сотрудника уголовного розыска, Агнесса с кокетливой улыбкой спросила:

– Разве Влада Багина вам, как другу, ничего не рассказала?

– Рассказала все, – ответил Слава.

– Что же вы хотите от меня? Чтобы повторила сказанное Владой?

– Повторять чужие показания не нужно. У вас должно быть свое видение ситуации.

– Я видела то же самое, что и она.

– Вы талантливая актриса, – подпустил ноту лести Слава. – Поэтому наверняка заметили какие-то подробности, на которые Влада могла не обратить внимания.

– Если бы мне предстояло играть роль свидетельницы автокатастрофы, я мысленно проанализировала бы по горячим следам всю ситуацию от начала до конца. Но такой роли не предвиделось, и, кроме испуга, в мою память ничто не запало.

– Испуг обычно путает в памяти последующие события. Однако до того, как испугаться, вы ехали, надеюсь, не с закрытыми глазами и должны помнить дорожную ситуацию.

Егошина, управившись с укладкой волос, положила расческу на тумбочку рядом с париками и повернулась к сидевшему напротив окна Голубеву. Потупив зеленоватые глаза, недовольно проговорила:

– Ради Бога, не впутывайте меня в эту грязную историю. Я не хочу выступать на суде свидетельницей и никаких письменных показаний давать не буду.

Слава улыбнулся:

– Как видите, я ничего не пишу и не собираюсь писать. А дорожно-транспортное происшествие вовсе не грязная история. Мало ли автомобилистов гибнет на наших неухоженных дорогах. Да и, по имеющимся сведениям, Чешуяков в столкновении с мотоциклистом не виноват.

– Что же вам еще требуется?

– Чтобы вы подтвердили или опровергли невиновность Федора Павловича.

– Опровергать абсолютно нечего. Если бы женщина, ехавшая с мотоциклистом, не уронила сумку, мотоциклист не врезался бы в нашу машину. Как только она крикнула: «Герман, у меня сумка оторвалась!» – тот, как робот, повернул мотоцикл влево. Федор Павлович нажал на клаксон. В этот же миг – удар, скрежет металла и два тела вместе с перевернувшимся мотоциклом распластались на бетонке. Дальнейшее в голове перемешалось, но этот внезапный крик помню словно наяву.

– Вы в каком парике были? – спросил Слава.

Агнесса показала на парик с ярко-рыжими волосами:

– Вот в этом. Сидела с правой стороны, позади Влады. Тонированное стекло машины было приспущено, чтобы лучше видеть придорожный лес. Двигатель у джипа бесшумный. А женщина крикнула довольно громко. Да я и видела, как сумка отлетела от мотоцикла.

– При такой очевидной ситуации Федору Павловичу совсем ни к чему было скрываться с места происшествия… – с намеком сказал Голубев.

Егошина мельком глянула в зеркало и, как будто не услышав намека, заговорила о другом:

– Поездка наша была деловой. Влада Багина уговорила меня и художника Питерова войти в группу поддержки Чешуякова на губернаторских выборах. Привлекать популярных людей для создания имиджа кандидатов – дело обычное. Чтобы обсудить план предвыборной кампании, Федор Павлович предложил поехать в спорткомплекс, где прекрасные условия для творческой работы. Ознакомительную поездку туда мы совершили на прошлой неделе. Наметили выигрышные места для съемки рекламного киносюжета. В этот раз хотели обдумать дальнейшие мероприятия. Нелепый случай перевернул наше намерение.