— Боюсь, что он занят. Мы не могли бы перезвонить вам сами, позднее? С кем я разговариваю? И в чем заключается ваше дело?

— Ты мне позвонить не можешь. Я звоню из автомата. Спроси его... спроси, не ездил ли он на «порше» в четверг утром. Передай привет от того, кто нашел труп. Я перезвоню через полчаса.

Она с привычной сноровкой парировала:

— Я далеко не уверена, что так быстро все ему передам.

— Боже, — фыркнул я, — ты слышала, что я сказал?

— Разумеется, — ответил аэропортовский голос.

— Каждое слово?

— О да.

— А мне так не кажется. Я повторю, спокойно и медленно. Я обнаружил мертвого человека. Поблизости я видел Густава Далля. И теперь хочу спросить — не он ли лишил парня жизни. Или мне прямо пойти в полицию, чтобы они это спросили?

Дубовая дверь «Суперкарс» отворилась, красавчик-продавец выглянул на улицу. Я прижал трубку, помахал ему и высунулся из будки.

— Знаешь, звоню Густаву Даллю! — крикнул я. — Мы встречаемся через полчаса.

Он кивнул, но забыл улыбнуться. Я сказал в трубку:

— Через полчаса.

— Погодите, погодите!.. — закричал аэропортовский голос.

— Какого черта, — сказал я. — Пошевеливайся. Я подъеду через полчаса.

Положил трубку и вылез из будки.

— У этого Густава есть кое-какие проблемы в связи с его автомобилями! — крикнул я через улицу.

Продавец закусил губу, а я неспешно подходил все ближе.

— Будут у него, черт подери, неприятности.

Он неуверенно выпятил губы. Потом сказал:

— Да это всего лишь маленькая техническая хитрость, из-за налогов.

Я кивнул, засовывая руки в карманы брюк.

— Раз ему принадлежит «Суперкарс», так ему нет необходимости покупать свои собственные машины, — продолжил он. — У нас тут постоянно стоят пробные экземпляры.

— Ну, ясно, — сказал я, ухмыляясь. — Если ты богат, то жизнь обходится недорого. И давно у него «DXS-898»?

— Несколько недель.

Я облизал распухшие губы и сделал вид, будто размышляю:

— Но... к чему ему возиться с «БМВ»? С инвалидным оборудованием?

Это была ошибка. Такую вещь я должен был знать.

Он распрямился и хорошенько меня осмотрел:

— Ты журналист?

— Да нет, черт подери, — правдиво ответил я и осклабился.

Он ждал, высокомерно на меня поглядывая. Он ждал, что я поведаю — кто я такой.

— Знаешь, Густав Далль уже наверняка заварил кофе, — сказал я. — Мне надо бежать. Передать ему привет?

Весь его загорелый фасад как будто обрушился.

— Пошел ты к дьяволу, — выругался он.

— Послушай... — сказал я.

Вообще-то я не позволяю так с собой разговаривать, чтобы люди потом горько не раскаивались. Но тут я стоял, опустив руки, лицо горело, и снова с кем-то связываться мне не хотелось.

— Знаешь что, — сказал я, — сегодня я немного не в форме. Может, только подбросить тебя в воздух, а ты уж сам брякнешься и ушибешься?

Он сделал какой-то знак пальцем.

— Да, где у него контора, у Далля? — спросил я.

Он долго думал, как бы ответить попрезрительней. Но у него это не получилось, калькулятора с собой не было. Наконец вытянул руку и ткнул большим пальцем:

— Вон там. Следующий дом. Первый подъезд.

Вот как все порой бывает просто. Усталость навалилась на меня.

— А, — сказал я, — понятно.

В маленькой кондитерской пахло свежим хлебом и только что заваренным кофе. Я сидел и ждал, пока не пройдут полчаса. Потом пошел к телефонной будке.

— Финансовая компания «Молот»...

Я не дал ей договорить:

— Держу пари, что он хочет со мной побеседовать.

Аэропортовский голос стал ледяным:

— С кем я разговариваю?

— Утри слюни, сестренка.

Она молчала секунду. Потом прозвучала уже новая, заученная фраза:

— Подождите минуточку, соединяю с директором Даллем.

Ждать пришлось долго.

«Пежо» стоит на Коммендёрсгатан. Наверняка уже штраф повесили.

Внезапно в трубке раздался невнятный голос:

— Далль слушает.

— Привет, — сказал я. — Это я обнаружил труп.

Долгое молчание. Потом он фыркнул:

— Это что, какая-то шутка? Или глупая игра?

Голос был хриплый, хозяин кашлял и отхаркивался.

— Я обнаружил труп, — снова заговорил я. — А перед домом стоял твой «порше». И мне хочется с тобой поговорить.

Было слышно, как он высморкался, потом откашлялся.

— Во-первых, какой такой труп? Во-вторых, у меня нет никакого «порше». В-третьих, если б вы знали, как много дураков звонят мне. И каждый второй пытается шантажировать.

Я прижался пылающим лбом к стеклу будки. И сказал:

— Труп Юлиуса Боммера. У меня есть фотография, где твой «порше» стоит перед его домом в то утро, когда его убили.

Он хрипло вздохнул и сказал изнемогающим голосом:

— Боже милостивый! Где вы сейчас находитесь?

— На Нюбругатан, рядом с твоей конторой.

Он ответил — внушительно, в тоне приказа:

— Идите сюда немедленно, чтоб я мог узнать, чего вы хотите.

Я молчал до тех пор, пока не услышал его голос снова:

— Алло? Алло?

И тогда я сказал:

— Зачем мне это нужно?

И положил трубку.

До подъезда я добрался меньше чем за тридцать секунд. Дом истинно эстермальмского стиля, пять этажей, четыре угла. Архитектор попытался улучшить впечатление, пустив между окнами двух верхних рядов вьющиеся гирлянды из светлого гранита. В цокольном этаже помещался большой магазин электрооборудования, который, по-видимому, охотно отпускал товар в кредит — в каждом обращенном к улице окне виднелись хрустальные люстры. Да еще парикмахерская, мужская и женская, но без единого клиента.

Дверь подъезда была отделана дубовыми панелями и зеркальными стеклами. Я стоял и смотрел на все это несколько секунд.

Напротив финансовой компании «Молот» расположился небольшой продовольственный магазин. Я вошел туда, встал у лотков с зеленью, потому что они были у окна. Нюхал огурцы, щупал морковку.

Наконец за зеркальными стеклами напротив, через улицу, появилось чье-то лицо. Панельная дверь отворилась — медленно, осторожно. Кто-то стоял там в полумраке, оглядывая улицу. В щель высунулась голова. Щетка белокурых волос. Мускулистое туловище. Кожаная куртка, джинсы, сапоги.