Марианна оставалась с нами. Как потом мне объяснил Эдмонд, это делалось для того, чтобы раньше времени не разошлись слухи, что принцесса находится в нашем королевстве. Принц Базиль, перед тем как сесть в карету, сказал мне несколько слов, что не могли не вызвать улыбку.

- Мисс Ксения, я очень рассчитываю на новую встречу, и буду настаивать, чтобы свой первый танец вы подарили имениннику, – принц мне заговорщицки подмигнул и запрыгнул на подножку.

Я с широкой улыбкой помахала вслед отъезжающему экипажу, и краем глаза заметила поджатые губы Эдмонда. Он все еще ревновал меня к принцу, несмотря на наше горячее ежедневное «общение».

Когда экипаж и сопровождение скрылись из виду, Эдмонд подошел ко мне вплотную.

- Рано или поздно мне придется вызвать этого юнца на магическую дуэль. И в смерти молодого принца ты будешь виновата, – голос его оставался серьезным, в то время, как глаза смеялись. Я решила поддержать заданный тон.

- Ты так уверен в своей победе? Я бы сделала ставку на Базиля. Все-таки сила и молодость на его стороне! – Виардо изобразил возмущение, прижимая руки к груди.

- Ах, вы убиваете меня, мисс Ксения! Как можно быть такой жестокой к бедному любящему сердцу!

- Любящему? – я протянула руку и положила Эдмонду на грудь в том месте, где билось его сердце.

- Да! – очень серьезно ответил Виардо. Он сжал мою руку в своей ладони и поцеловал пальчики. – Я люблю тебя, Ксения. И никого никогда не любил до этих пор. – На мои глаза навернулись слезы. Зачем он это говорит? Зачем всё усложняет??

- Эдмонд, не стоит говорить этого. Ты же знаешь, что у нас нет будущего. Несколько коротких сладких мгновений и всё. Большего нам не дано.

- Я знаю, милая, знаю. Но не хочу упускать ни секунды из отведенного нам времени, – Виардо ласково провел костяшками пальцев по моей скуле. - Только не плач. Лучше пойдем-ка готовиться к балу. Ты должна блистать в свой первый выход в свет.

- И скорее всего, в единственный, – тихо добавила себе под нос. Эдмонд все же услышал, но никак не отреагировал. Просто схватил меня за руку и потащил в особняк.

На ближайшие два дня особняк Виардо превратился в проходной дом. Из столицы прибыли несколько швей, раскройщиков и с ними просто невероятное количество помощников, слуг. Все сновали туда-сюда, снимали мерки, раскраивали, шили, переделывали. Я думала, что мне пошьют одно красивое бальное платье и все. Но, как оказалось, королевский бал – это мероприятие не одного дня, и по этикету дамам не положено появляться в одном и том же наряде более одного раза. Поэтому мне шили семь бальных платьев, четыре – более легких для утренних прогулок, и два платья из плотной материи для прохладной погоды и путешествия в столицу.

Помимо этих нарядов, существовала куча мелочей, о которых я изначально не догадывалась. Шляпки, вуали, перелинки, подъюбники, запасные корсеты, несколько пар белья для разных видов платья. А еще чулки, пояса к ним, ночные рубашки, туфли, меховые горжетки, перчатки и сумочки.

Всё должно было быть новым, качественным и дорогим. Я пыталась протестовать, жалея потраченных средств. Но Эдмонд дал понять, что я напрасно возмущаюсь, и это меня еще скромно собирают.

Параллельно одевали и Эдмонда. Ему сшили новый парадный мундир, несколько фраков, белоснежные рубашки и брюки более простого кроя для утреннего променада. Мне очень понравился парадный костюм Виардо, который мне позволили увидеть на примерке. К его глазам так шел серый мундир, украшенный знаками отличия, эполетами и золочеными пуговицами. Я любовалась широкими плечами и военной выправкой моего мужчины, одаривая его улыбкой. Мне даже удалось его немного смутить своими восторгами, что знатно развеселило. Смущенный Эдмонд – такая редкая картина!

Наконец, все приготовления были окончены, наряды аккуратно упакованы в огромное количество коробок, мотков. Всю эту прелесть погрузили в специально отведенный для этого экипаж. А мы с Эдмондом, попрощавшись с Бастианом, заняли свои места в карете. К моему сожалению, мы не могли взять с собой мальчика. На таких мероприятиях не было детей, только взрослые.

Перед отъездом, Эдмонд перевел в отдельное крыло принцессу Марианну, усилив в несколько раз охрану и наложив магические печати на двери. Чтобы никто посторонний не смог войти к принцессе.

Не знаю, как Виардо, а я переживала за Белоснежку. Либо сбежит, либо с собой что-нибудь сделает. Я еще раз смогла с ней поговорить, пообещав рассказать свежие новости из дворца, касательно ее отца и состояния, в котором сейчас находились оба государства. Я взяла с девушки слово, что она дождется моего возвращения и не совершит в наше отсутствие глупостей. Я заверила принцессу, что в отношении нее никто не строит никаких коварных планов и что она здесь исключительно для заключения мира.

Я, конечно, намекнула, что ее хотят видеть невестой одного из принцев или их ближайших родственников, на что получила категоричное «Нет!». Марианна объяснила, что благодаря своему дару – видеть истинные желания человека, она не торопится выходить замуж. Так как все, кто добивался ее руки, были движимы желанием обрести власть, статус, деньги, связи. Но ни одного, кто по-настоящему испытывал к ней чувства. Похоть, конечно, тоже встречалась, но никогда – любовь.

Я посочувствовала принцессе, понимая, что подобный дар – ее проклятие. Знать, что все вокруг чего-то хотят добиться с твоей помощью, постоянно лицемеря в лицо, малоприятно. На том мы и простились, отправляясь на именины Базиля.

В пути, который занял почти 12 часов, мы много разговаривали с Эдмондом, и кажется стали ближе друг другу. Старались избегать грустной темы моего возвращения на Землю, и много обсуждали обычаи в этой стране, культуру и магию. Я подробно рассказала Виардо, о том, как помогла кухарке. Палец которой все-таки вырос к следующему дню.

- У тебя большое сердце, - мягко заметил Виардо, обнимая меня одной рукой. – Ты могла бы помогать людям в нашем королевстве, если бы решила остаться здесь.

Я покачала головой, понимая, к чему он клонит, и не стала развивать больше эту тему.

По прибытии во дворец, нас разместили в шикарных покоях, которые были в десятки раз наряднее комнат в особняке Виардо. Я будто попала в музей, где все было стилизовано под восемнадцатый век. Дорогая парча на окнах, золоченые ножки кресел, множество картин в вычурных рамках.

Я долго бродила по отведенным нам комнатам, с