Она опустила руку.

Потому что не могла убить человека. Не могла – и все тут. Пусть он хоть трижды виноват, этот Леонид Урманов! Тщетно Маруся себя раззадоривала воспоминаниями об Арсении, о Даше Рябининой…

«Я же жить не смогу после всего этого! Провела ночь с убийцей, а потом помиловала его!»

– Ты здесь? – вдруг сонно пробормотал Урманов. – Маруся!

Она быстро спрятала нож в сумочку, отшвырнула ее от себя.

– Маруся? – Он резко сел, схватил ее за руки. – Что ты делаешь?

– Я хочу уйти, – дерзко, почти надменно ответила она.

– Нет, пожалуйста… – он, комкая ногами простыню, скользнул к ней, обнял. – Еще чуть-чуть!

– Потом, – Маруся отвела его руки. Встала, быстро оделась. «Ладно, сейчас у меня ничего не получилось… Но потом обязательно получится! – лихорадочно уговаривала она саму себя, стараясь не впасть в отчаяние. – Потом! Я убью его потом!»

– Что ты делаешь завтра?

– Завтра? Не знаю… А, завтра у меня выходной! – машинально пробормотала она.

– Отлично. Я что-нибудь придумаю. Встретимся завтра, хорошо?

– Договорились.

– Я провожу тебя…

– Не надо меня провожать! – произнесла Маруся сердито. – Тут идти-то всего ничего…

Она вышла из комнаты Урманова – глухо щелкнул за ее спиной замок. В коридоре стояла тишина, лишь глухо жужжали лампы под потолком. Маруся сбежала по лестнице, выскочила в сад – в сырую, свежую, пахнущую озоном ночь.

Пока еще до Марусиного сознания не дошло, что же именно случилось сейчас. «Я была с Леонидом Урмановым. Я была с Леонидом Урмановым… С тем самым человеком, который убил Сеню!» – несколько раз повторила она про себя. Холод пробежал по открытым рукам, и прежняя решимость вдруг вернулась к Марусе.

Она убьет его завтра.

…Маруся проснулась рано. Тем не менее в служебном корпусе, где она жила, стояла тишина – все уже разошлись по своим рабочим местам. Вышла в холл, села на диван, включила телевизор. Она ни разу еще не смотрела его здесь, в пансионате, но сейчас ей надо было хоть чем-то себя занять…

И вдруг увидела на экране усатую физиономию Андрея Михайлова, режиссера, – как напоминание о прошлой жизни. Нашарила рядом газету с программой, перелистала страницы – и сердце забилось как сумасшедшее.

Из программы следовало: вчера вечером была премьера «Поединка» со вступительным словом режиссера, а сегодня утром – повтор того же самого.

– …да, в июле были очень неплохие сборы, несмотря на то, что это – сезон отпусков. Я, конечно, хотел отложить премьеру до осени, но сложные обстоятельства… – пощипывая ус, лениво мурлыкал Михайлов, – …да, сложные обстоятельства вынудили меня сделать это сейчас. – Он пустился рассказывать об интригах в кинематографическом мире, но Маруся пропустила этот пассаж мимо ушей. «Господи, господи, а я и не знала, что фильм уже вышел! Я живу тут, как в тюрьме, потеряв связь с внешним миром…»

– …с самого начала сложности преследовали нас, – продолжал вещать Михайлов. – Во-первых, не хватало денег – бюджет картины был сильно урезан. Во-вторых, сразу после съемок, не успев закончить озвучание, умер один из актеров, исполнявший роль Назанского – персонажа, несшего на себе главную философскую нагрузку. Назанского пришлось озвучивать другому актеру. Единственное, что помогало нам, – это погода. Да, вот с погодой нам очень повезло!..

Окаменев от нетерпения, Маруся едва дождалась конца интервью. И лишь когда на экране задрожала надпись – «Поединок», побежали титры и зазвучала музыка, написанная известным композитором, она позволила себе немного расслабиться.

Режиссер Михайлов был верен себе – он любил долгие, роскошные панорамные съемки, любил старину, подробности интерьера той эпохи, во времена которой разворачивалось действие, любил русское офицерство… И хотя у автора, у Куприна, в романе это самое офицерство нещадно критиковалось и развенчивалось, Михайлов все равно навел красоту – сумасшедшая атмосфера благородства и самопожертвования, без которой не обходился ни один его фильм, присутствовала и здесь.

И, как всегда, он сам тоже играл в фильме небольшую, но очень яркую роль – полковника Шульговича. Старого вояки, грубого и прямого, но в иные минуты очень душевного и чуткого человека, этакого строгого отца – для своих подчиненных.

В остальных ролях были заняты тоже очень известные актеры.

Сюжет был довольно прост – жизнь полка в некоем захолустье. Офицеры бессмысленно муштруют солдат, пьют, посещают публичные дома, интригуют и, вместе с тем, помешаны на офицерской чести – не дай бог кто ее заденет! А если уж заденет, то тогда необходимо ее защитить, устроив поединок. Дуэль. Желательно со смертельным исходом!

Главный герой, юный подпоручик Ромашов (ради этой роли омолодился сам Евгений Морушин!), влюблен в жену своего сослуживца, поручика Николаева, – очаровательную Шурочку. Ромашова преследует некая полковая мессалина, Раиса Петерсон, с которой Ромашов по глупости когда-то вступил в любовную связь. Естественно, муж Раисы, один из офицеров полка, человек коварный и низкий, бешено ревнует жену, которая ему изменяет (и далеко не в первый раз, заметьте).

Шурочка – насколько очаровательна, настолько и амбициозна. Она мечтает, чтобы ее муж поступил в Генеральный штаб – это позволило бы ей вырваться из убогого захолустья, подальше от армейской рутины.

Рыжая Раиса тоже ревнует – Ромашова к Шурочке. Кого любит Шурочка? Возможно, что и Ромашова – она с большой нежностью относится к юному подпоручику, но прежде всего Шурочка жаждет изменить свою жизнь…

Итак, офицеры беспробудно пьют, режутся в карты, муштруют несчастных солдатиков, заводят интрижки, болеют сифилисом – и все на фоне разговоров об этой самой офицерской чести.

Николаев получает анонимки о связи Шурочки и его сослуживца, Ромашова. Романа никакого нет, отношения Шурочки и юного подпоручика – чисто платонические, основанные на духовном единстве, однажды она даже заявила ему следующее: «Дорогой мой, ведь мы с вами – эти две половинки; у нас все общее: и любимое, и нелюбимое, и мысли, и сны, и желания. Мы понимаем друг друга с полунамека, с полуслова, даже без слов, одной душой. И вот я должна отказаться от тебя…»

Но анонимки продолжают идти (скорее всего, их посылает ревнивый Петерсон, который не может простить Ромашову связи со своей женой, рыжей Раисой, он мстит каждому бывшему любовнику Раисы). Отношения накаляются, и в конце концов происходит безобразная драка между Николаевым и Ромашовым. По кодексу чести они после этой драки должны стреляться.

Назанский, добрый полковой пьянчужка, доморощенный философ, отговаривает своего друга Ромашова от этого жестокого обычая, он советует плюнуть на кодекс и уйти из полка в обычную жизнь, в которой столько прекрасного, интересного, неизвестного. Назанский говорит о том, как страшно убить другого человека: «Все на свете проходит, пройдет и ваша боль, и ваша ненависть. И вы сами забудете об этом. Но о человеке, которого вы убили, вы никогда не забудете. Он будет с вами в постели, за столом, в одиночестве и в толпе». Говорит о том, как страшно погибнуть самому. И в конце концов уговаривает Ромашова.