замок содержать удовольствие не из дешёвых, знаешь ли. Если бы я мог, то нанял бы кого-нибудь, чтобы за меня делали простейшие вещи. К примеру, варили масло и смазку для андроидов…

Он тяжело, но при этом мечтательно вздохнул. Судя по всему, тема была давней, избитой, а ещё так и не решённой.

— Ну да. Понимаю.

Учитывая, что я едва могла прокормить одного-единственного Анхелла… а у Льюиса роботов намного больше, чем один… это ж сколько им масла и прочего полезного требуется? С другой стороны, Льюис сам ничего не готовил, это за него делали Уборщики; интересно, могут ли эти нано-боты самостоятельно себя ремонтировать и в общем обеспечивать? Вроде бы это тоже было запрещено правительством, производство самовосстанавливающихся роботов… но Льюису, по-хорошему, на чужие запреты было плевать.

— У тебя опять голова заболела? — мягким тоном поинтересовался Льюис.

Я кивнула, чувствуя себя абсолютно несчастной. Мигрени, с которыми я не сталкивалась в таких количествах уже очень давно, буквально душу из меня вынимали. Я устала от головной боли, тем более что они были такой силы, что я едва стояла.

Раньше они тоже были, но те покалывания и нынешний острый обруч на висках — это две совершенно разные вещи. Чёрта с два я бы могла нормально вести домашний быт, если бы умирала от таких головных болей. Ходил бы Анхелл грязный, голодный и абсолютно несчастный… как сейчас, наверное, потому что сколько меня уже дома не было… он же не может вести хозяйство, это я должна делать, я…

— Мне надо домой, — я встала со стула.

Видимо, слишком резко, потому что лаборатория перед глазами сделала головокружительный оборот. Я поняла, что ноги у меня заплелись, словно их было не две, а двести, и они все решили сразу поссориться. Льюис, непонятно когда оказавшийся рядом, не дал мне упасть и усадил обратно на стул.

— Конечно-конечно, — пробормотал мужчина, задирая мне рукав толстовки. — Давай только кое-что проверим с твоим здоровьем, хорошо?

— Что ты там…

Его лицо перед глазами у меня расплывалось, так что я закрыла веки и устало вздохнула. Отвратительно. Ненавижу чувствовать себя слабой, как сейчас. Вот если Льюис захочет что-то сделать мне в этот момент, то ему даже стараться не надо, потому что я никакого сопротивления оказать банально не могу.

Говорю же: отвратительно.

— Ты что собираешься сделать? — устало спросила я, чувствуя поднимающуюся тошноту.

Запах Льюиса, к моему удивлению, эту дрянь давил и помогал мне успокоиться. Я чувствовала, как горький ком падает обратно в желудок, когда вдыхала свежий аромат… не знаю чего. От Льюиса пахло какой-то травой, довольно приятно. И, немного — мятой.

Знакомый запах, где-то я такой уже чувствовала… очень давно, если так подумать. Лет десять назад, ещё во время учёбы.

— Возьму у тебя кровь, — ответил мужчина, ощупывая мою руку и определяя вену на сгибе. — не переживай, всё исключительно ради анализов. Узнаем, что с тобой не так и чем спровоцированы эти приступы боли.

Это же наверняка потребует времени… которого у меня нет. Мне надо вернуться домой, чем быстрее — тем лучше. Мне надо…

— Мне надо к Анхеллу…

Льюис хмыкнул. Я ощутила укол — совсем не болезненный. Профессиональный даже, если так можно сказать.

— А если ты заразная? Передашь какую-нибудь дрянь своему ненаглядному супругу? — спросил мужчина с отчётливо различимым ядом в голосе.

Ну конечно. Они-то с Анхеллом давние враги… неясно, правда, почему.

— Если и так, то что, — я покачала головой и рискнула открыть глаза; мир уже не качался и не кружился, так что и тошноты больше не было. — Ты же должен этому радоваться, нет?

Льюис поджал губы. Он находился так близко ко мне, что я могла видеть крошечные мимические морщинки на его лице — совсем немного, не для его возраста… хотя для его возраста он уже, вроде как, должен тихо-мирно лежать в гробу.

Осторожно вытащив иглу, Льюис закрыл колбу с моей кровью и налепил на ранку крошечную… эм… массу. Больше всего она напоминала тёплую, только что пожёванную жвачку.

— Это остановит кровь и ускорит заживление, — закатил глаза Льюис, увидев, как я скривилась. — Нет, это не жвачка, Оливия. Это специальные полимеры.

Будто меня это успокоит.

— Выглядит как жвачка, пахнет, — я принюхалась, — как жвачка. Значит, жвачка.

Льюис встал с колен и направился к одному из таинственных железных аппаратов.

— Ты вроде умная девушка, Олив. Должна знать, что не всегда можно верить даже своим глазам. И вообще, не дело это, бежать домой, болея непонятно чем.

Почему-то от этого я почувствовала себя пристыженной. Ничего же вроде… с другой стороны, Льюис был прав: если я действительно подхватила что-то, то ещё неизвестно, как на эту болячку отреагирует организм Анхелла. А ему совсем нельзя болеть, потому что кто тогда будет защищать людей от… от Льюиса, получается. Который рядом со мной.

— Это всё ты виноват, — прохныкала я, зажмуриваясь.

— Конечно.

— Я года три ничем не болела, а то и больше! И только здесь оказалась — сразу вот это…

Справедливости ради, стоит отметить, что головные боли у меня начались ещё до того, как я встретила Льюиса или Бадди, так что слова мои имели мало общего с реальностью. Лу это понимал, я это понимала… но мне снова, — приступом, — стало так плохо, что я ни о чём думать не хотела. Во мне впервые за много лет проснулось простое человеческое желание поныть.

— Конечно. Давай я сниму полимер, кровотечение уже наверняка остановилось.

Под волшебной жвачкой действительно не было не то что кровотечения — укола или синяка тоже не наблюдалось. Девственно-чистая кожа, никаких повреждений. Вот бы мне такой материал домой…

Я протянула Льюису палец, пострадавший от ножа ещё несколько дней назад. Царапина практически затянулась, но всё ещё оставалась небольшая корка на ранке, которую я регулярно сковыривала по неосторожности.

Лу, поняв мою безмолвную просьбу, налепил жвачку на порез и усмехнулся. Потом он отошёл к таинственному агрегату, который медленно вертел колбочку с моей кровью в своём стеклянном нутре, и принялся нажимать на экран, подсвеченный зелёным.

— Ну что там?

Льюис нахмурился. Он стоял ко мне спиной, но эту хмурость я слышала в мужском голосе:

— Ничего, и это довольно…

— Я принёс! Хозяин! Оливия Хейл! Я принёс!

Бадди ворвался в лабораторию, как порыв свежего весеннего ветерка в затхлое пространство маленькой комнаты. От одного присутствия этого странного робота, — бедного, несчастного в том, что он не был самим собой; ох, Оливия, наверняка ты снова всё преувеличиваешь, — мне стало легче.

В пасти Бадди держал плотно