Когда святой был отнесён в темницу и ожидал близкой кончины, внезапно в третью стражу ночи близкий к призывающим Его Господь, представ ему в молниеносном виде, сказал: “Дерзай, Георгий, горячий любитель Мой и доблестнейший воин! Да исцелится тело твоё”»...

Дмитрий Ростовский, XVIII век.

«Царь повелел наутро приготовить судилище при капище Аполлона, чтобы на глазах народа испытать мученика...

Святой Георгий сказал:

— Если тебе угодно, царь, войдём внутрь храма, чтобы увидеть богов, почитаемых вами.

Царь с радостью восстал и пошёл со всем синклитом и народом во храм Аполлона, с честью ведя с собою святого Георгия. Войдя в храм, где было приготовлено жертвоприношение, все с молчанием взирали на мученика, без сомнения ожидая, что он принесёт богам жертву. Святой же подошёл к идолу Аполлона, простёр к нему руку и спросил его безумного, как бы живого:

— Ты ли хочешь принять от меня жертву, как бог?

При этих словах святой сотворил крестное знамение.

Бес же, обитавший в идоле, воскликнул:

— Я не бог, не бог и никто из подобных мне. Един Бог Тот, Кого ты исповедуешь. Мы же отступники из Ангелов, служивших Ему; мы, одержимые завистью, прельщаем людей.

Святой тогда сказал бесу:

— Как же вы смеете обитать здесь, когда сюда пришёл я, служитель истинного Бога?

При сих словах святого поднялся шум и плач, исходившие от идолов. Затем они пали на землю и сокрушились. Тотчас жрецы и многие из народа, как неистовые, яростно устремились на святого, стали его бить и вязать и взывали к царю:

— Убей сего волхва, о царь, убей его прежде, чем он погубит нас».

Феодор Дафнопат, X век.

«Царь повелевает развязать святого и предать сему мучению. Когда же котёл был разожжён так, что силою огня свинец брызгал туда и сюда, воины, захвативши мученика железными наручниками, пытались ввергнуть его в котёл, но пламя отбивало их стремление... Мученик, видя их смущёнными и почти потерявшимися от страха, тотчас... спустился в котёл столь смело, как другой не (вошёл бы) в воду в час зноя. Посему и кипящий свинец, забыв о своём естестве из стыда и страха пред изображением креста, скорее казался отдохновением, чем наказанием подвижнику, который, после того, как узы его разорваны были божественною силою, славословил Создавшего. Разложенное под котлом пламя, внезапно вырвавшись из печи против окружавших, всех сожгло дотла. Притом и небо сильно и громко прозвучало в честь мученика и пролившийся обильный дождь обратил в бегство лукавое сборище.

Доблестный, оставшись один, вышел из котла и пришёл на городские площади, поя и веселясь, и предметы поклонения царей называл душевредными бесами, веру же в Христа Бога виновницею спасения и подательницею долговечной жизни. Проповедуя сие по городу, великий Георгий убеждал бесчисленные толпы отступать от безбожного служения идолам и прибегать к истинному богочестию, удостоверяя свои слова последующими чудесами...

Царь Диоклетиан... приказывает, распростерши его на земле, нещадно бить палками, жечь главу его, обсыпавши множеством угольев, и после многих часов снова повесить на древе и жестоко строгать. Когда уже внутренности его всем видимы сквозь сложение костей, он приказывает ещё обжигать сии обнажённые кости огненными светильниками. Когда же мученик долгое время был сожигаем, — увы невыносимой и тяжкой боли! — и даже не издавал ни одного стона, а только молился в души Владыке, гнуснейший царь, предположив, что он уже умер среди таких мучений, повелевает снять честное тело с древа, бросить в кошницу и, отнеся на гору, именем Иликс, выбросить в тайном месте, дабы, говорит, оно не было похищено Галилеянами.

Когда сие было исполнено и воины возвращались с горы, тотчас происходит сгущение и столкновение облаков; обильный дождь, внезапно пролившись, стёр подобно чешуйкам язвы святого и сожжение костей... Он, тотчас восставши как бы от сна здравым и целым, от сердца воздал Создавшему должное благодарение и, бегом прибежавши в город и смело приблизившись к царскому дворцу, узнается тремя воинами, отнёсшими его на гору. Они, объятые ужасом и вскричавшие “Велик Бог Георгиев”, многих привлекли с собою к спасительной вере, Диоклетиана же побудили к такой жестокости, что он тотчас осудил их на смерть. И они, умерщвлённые в девятый день марта, возложили на себя венцы мучеников».

Дмитрий Ростовский, XVIII век.

«Диоклетиан исполнился ещё большей ярости и... тотчас изрёк такой смертный приговор:

— Злейшего Георгия, который объявил себя последователем Галилеянина (Иисуса Христа. — К. К.-С.) и много хулил меня и богов... повелеваю усечь мечом.

Воины схватили мученика, опутанного оковами, и повели за город».

Феодор Дафнопат, X век.

«Когда же копьеносцы привели божественного Георгия на место кончины, он, попросив у них времени для молитвы и получив его, воззрев на небо, распростерши руки и вознеся от сердца глубокое стенание, помолился...»

Дмитрий Ростовский, XVIII век.

«Помолившись, святой Георгий с радостью преклонил под меч свою главу и так скончался в двадцать третий день месяца апреля, достойно совершив своё исповедание и сохранив веру непорочную. Посему он и увенчан избранным венцом правды. Таково торжество великих подвигов храброго воина, таково ополчение его на врагов и славная победа, так подвизаясь, сподобился он нетленного и вечного венца».

Во многих текстах Житий святого Георгия, которые озаглавлены как «Мучения», поминается присутствие слуги военачальника. Считается, что сами мучения, их последовательность и подробности были записаны им. Порой мы находим в текстах имя этого человека — Пасикрат (иногда его зовут Панкратием). Известно имя Пасикрат (по-гречески «Всеми владеющий») среди мучеников во времена гонений на христиан в Римской империи.

По Феодору Дафнопату, слуга не раз встречался с узником Георгием в промежутках между испытаниями. Именно он затем распорядился мощами святого, перенеся их в Лидду (или в город неподалёку от Лидды), возможную родину великомученика. Версия, что перенёс тело в Лидду именно слуга, наиболее приемлема, так как утверждения, что это сделала его матушка Полихрония, немного странны. Ведь она к тому времени уже скончалась, оставив сыну наследство, которое он роздал. Но есть «смешанные» тексты Житий святого, где повествуется, что матушка приняла мученическую кончину вместе с сыном. Хотя и эти источники никак не дают повода представить, что она могла увезти тело святого в Лидду.

Мы не стали в этой главе описывать истязания святого во всех мельчайших подробностях. С ними можно ознакомиться в разделе «Приложения» в данной книге. Хотя так называемая «последовательность мучений» вызывает у исследователей особенное внимание. Это помогает разобраться среди многочисленных копий Житий или правильно датировать документы.

Во всяком случае, обычная последовательность испытаний по дням такова.