Такой глупый мартышник. Правильно Дзержинский с Махно их вешали – нечего нос задирать. И прав был Петр Великий, первый демократ, когда голубую кровь порол по конюшням. Пусть не задаются. Надеюсь, что в России этих проблем нет, там у руля – все твердые люди, из народа, куда там всяким ушастикам, головастикам, педикам и прочим выродкам. Там кровь молодая, сильная, энергии много. Говорят, где-то в Сибири очень удачно выборы прошли, перспективного молодого авторитета в губернаторы выбрали. Его даже по немецкому ТВ показывали, фильм сняли, где губернатор (говорят, между прочим, что бывший киллер) сообщил, что больше всего на свете спорт любит, дважды на дню в бассейне плавает и по пять километров бегает; бизнес свой теперь оставить намерен, а зарплату на благотворительность отдавать будет. «А чем жить, если бизнес оставит, а зарплату отдавать будет?.. И когда же он работает, если дважды в день на бассейн ездит и по пять километров бегает?..» – удивляется наивный немец-комментатор, не понимая, что работает с документами губернатор по дороге в бассейн и по пути в ресторан, а жить будет исключительно на взятки, доли, проценты и откаты – чего тут непонятного, взрослые все люди?.. Кто общак держит – тот и прав.

Ну ладно, не судите – да не судимы будете. Расскажу лучше, как маму-Савченко опрашивали – почище Камиллы ужасы вскрылись. Если помнишь, Савчук-папа ушел за бумагами. Бирбаух, поглядев ему вслед, меланхолически заметил, открывая очередную бутылку пива:

– Да, семья, друзья – хорошо, а деньги – лучше. Не имей сто друзей, а имей много денег. От друзей одни напасти – придут, пожрут, выпьют, жену потискают, драку устроят, обманут или обкрадут – и все. А с деньгами будешь жить как бог. И сам чужих жен тискать!

Послушав его, мы с Савченко-мамой двинулись в комнату переводчиков. Там я, стараясь не смотреть на ее подагрические колени и ляжки с крупными синими венами, раскрыл папку:

– Надо данные уточнить.

фамилия: Савченко

имя: Людмила

год рождения: 1960

место рождения: г. Запорожье, Украина

национальность: украинка

язык/и: русский

вероисповедание: православная

– Все правильно, – шатнулась она ко мне, обдав запахом пота.

– У вас только русский язык записан. Украинского не знаете?

– Понимать – понимаю, а так не знаю. Откуда? Я же городская и старая – кто в наше время по-украински говорил?.. Это сейчас «Рух» насильно молодежь заставляет учить, а в наше время все по-русски говорили.

– Понятно. Ну все. Пойдем.

Мы пошли к Марку. Она плелась за мной. И жуткий треск чулок разносился по коридору, сливаясь со всхлипами кофеварки. У Савченко-мамы так пересохло горло, что я спиной слышал, как она чмокает, пытаясь отлепить от нёба испуганный язык.

– Можно кофе взять! – предложил я, кинул монетку, дождался поносного водопада и передал ей стаканчик: – Выпейте – и пойдем!

– Спасибочки, – хлопнула она глазами и качнула шиньоном, в три глотка опорожнив стаканчик.

Я постучал в дверь.

– Войдите! – сказали изнутри фальцетом.

Марк стоял у окна. Он скорчил улыбку, уставился на мини-юбку, потом на лицо. Я передал ему папку. Он подошел к столу, сравнил оригинал с фотографией:

– Садитесь, – а сам еще раз прошелся по кабинету, посматривая исподтишка, как она пытается втиснуть под стол свои толстые ляжки. – Ну, как себя чувствуете после долгой дороги?.. – поинтересовался Марк, успокаиваясь и садясь за стол. – Такие приключения… Ладно, пойдем по порядку. – Он взял микрофон: – Имя, фамилия, год рождения. Почему у вас другая фамилия, чем у мужа?

– Это моя девичья, – оцепенело застеснявшись, ответила она. На пальцах были видны светлые следы от свежеснятых колец, что не укрылось от Марка и вызвало его легкую понимающую ухмылку.

– Так… Sav-tsch-enko… Sav-tsck-uk… Уфф, трудно… Разве это не одно и то же? – вполголоса спросил он у меня.

– Корень один, но окончания разные. Разные фамилии.

– Ну, все равно. Где вы жили до приезда в Германию?

– Когда?.. В Запорожье, – испугалась она.

– Адрес!

Я под диктовку записал адрес и передал его Марку.

Он тщательно сверил его с адресом, данным Савчуком-папой.

– Кто сейчас там проживает?..

– Родители мужа.

– И все?

– Ну да, все…

– А дочь ваша где? – ощерился Марк. – Где ваша дочь, я вас спрашиваю?

– А, ну да, ну да, сейчас и доча там со стариками. Я думала, он спрашивает, кто прописан там, – объяснила она мне.

– А что, дочь прописана не с вами? Почему?

– Она у моей сеструхи прописана. Из-за квартиры. Сеструха бездетная и вдовая, в Вольнянске, от нас недалеко, вот мы и прописали дочу туда… – опять объяснила она мне, я передал Марку, он поморщился:

– Ах, опять эти бесконечные истории про прописки и квартиры!.. Не могу их больше слышать!.. Я еще ни одного советского не видел, который жил бы по прописке!.. Это какой-то ужас! Неужели хоть в этом вопросе нельзя навести порядок? – искренне поинтересовался он.

– Этот вопрос со всеми другими связан, – уклончиво ответил я.

– Да уж… Чего ожидать, если там до сих пор судьи сидят, которые при коммунистах людей расстреливали?.. Ладно. Значит, дочь живет отдельно от вас?

– Да с нами она живет, у сеструхи просто прописана. Куда уж немцу наши проблемы понять… – И Савченко-мама, которую мучил жестокий сушняк, почмокала губами и беспомощно облизнулась. Она сейчас была особенно похожа на толстую красную бабу с лубка.

– Пожалуйста, координаты сестры. Есть еще родственники?

– Нет. Одна она у меня.

– А на Западе, за границей?

– У кого?.. У меня?.. Да боже ж упаси! – инстинктивно испугалась она.

– Детей сколько у вас, мадам?

– Двое.

– И все?

Она потупилась:

– Еще один есть, от первого мужа. Но он уже взрослый, отдельно живет…

– Где?

– Где-где?.. В Караганде!.. Не все ли ему равно?! – с агрессией загнанной кошки произнесла она, а я понял, что точного адреса тут не дождешься и бумагу готовить не надо.

– Если старше восемнадцати лет – неважно, – пробормотал Марк, заканчивая писать столбиком цифры и переходя к биографии: где училась, кем работала.

Савченко-мама села прямее, утерлась и начала:

– Училась в Запорожье. В русской школе. Потом в пединститут поступила, на учительницу ботаники. Диплом получила.

– Работали по специальности?