– Файно второпав, прийом! – сержантский голос повеселел.

– Принаймні урочистості мають відбутися непересічним чином, – настал самый ответственный момент передачи информации, – а саме – крізь льох! Притримайте ляду, щоби по лобі не ляснуло, будьте так ласкаві!

– Прошу пана! Завжди раді високім гостям! – ответил сержант.

– Ну все, хлопцы, по местам! – Старлей вытер пот со лба по окончании переговорного процесса. – Они нас ждут! С Богом! – перекрестил он бойцов.

Бойцы заняли свои позиции. Болгарин тщательно обследовал свою «зону ответственности». По внешними признакам, «адская машинка», несмотря на интенсивный обстрел, выглядела исправно.

– Гризли, прием! – вышел старлей на артиллерию.

– Слушаю тебя, Хантер! – ответил старший офицер батареи.

– Как там Нежин, оклемался? – на всякий случай спросил Александр.

– С вашей БМП доложили, что пока нет. Слишком близко мина разорвалась, до сих пор идет кровь из ушей и носа, – прилетело неприятное известие.

– Ладно, потом разберемся, – не стал отвлекаться замполит десантников. – Вот-вот набегут злые «бармалеи». Завесу ставь за триста метров, а потом, если нам, на этой высоте под условным наименованием «Кранты», действительно наступят кранты – я вызову огонь на себя. Как понял, Гризли, прием?

– Понял хорошо! Попробуйте без крайней меры, хорошо? – Гризли старался шутить, хотя это получалось у него прескверно.

– Попробую обязательно! До связи! – ответил Хантер.

– До связи! – Гризли клацнул тангентой.

– Хантер, прием! – На этот раз старлея вызвал уже капитан Аврамов. – Гости по всему периметру. Встречай!

– Есть встречать добрых гостей! – почему-то весело откликнулся старший лейтенант Петренко.

Вдруг на душе стало просто и спокойно, словно не на смертный бой собрался заместитель командира парашютно-десантной роты со своими казаками, а на образцово-показательные учения с боевой стрельбой. В серой мгле заметно мельтешили тени множества фигур в просторных одеждах и комбинезонах.

«Наверное, точно “черные аисты” под утро слетелись», – смекнул Хантер, рассматривая весь это сброд в бинокль…

Душманы в полный рост, с оружием в руках приближались к высоте под кодовым названием «Кранты». Петренко немедленно вызвал огонь артиллерии. Снаряды прилетели сразу же, словно ждали где-то в воздухе, и начали перепахивать многострадальное поле. Наученные горьким опытом, ихвани броском преодолели зону поражения, приблизившись со всех сторон к кургану. Дефицит времени диктовал свои условия, и обе воюющие стороны прекрасно это осознавали.

– Фас! – проорал Александр, привычно отыскивая знакомые силуэты в предутренней дымке, нажимая на спусковой крючок родного калаша.

Баталия вспыхнула с новой силой. Очевидно, на этот раз моджахеды были сильно обдолблены наркотой. Вереща со всей дури «Аллах акбар!», они, не пригибаясь, поперли на штурм. Из распаханных свинцом окопов было заметно, как пули отбрасывают «духов» назад, но они поднимаются и снова и снова рвутся вперед. За несколько минут скоротечного боя стволы автоматов в очередной раз накалились докрасна.

– Бугай, прием! – послышался голос Бугая в эфире сквозь выстрелы и взрывы. – Еще пять минут такого боя, и я останусь без боеприпасов!

– Хорошо, капитан! Хиджра! – прокричал Хантер в эфир, и продублировал подчиненным. – Мурьета, приготовься! Хиджра!!! Подпускаем их к «монкам»! Одиночными, фас!

Переставив предохранитель на одиночный огонь, старший лейтенант начал тщательно выбирать жертвы, отдавая явное предпочтение людям в комбинезонах. Одиночный огонь словно подстегнул «духов». Поняв, что у окруженцев недостаток боезапаса, они поперли вверх и вперед с еще большим упрямством и равнодушием к смерти. Между противоборствующими сторонами осталось сто, восемьдесят, семьдесят метров, и эта дистанция неуклонно сокращалась…

Внезапно из окопа выскочил Мурьета в духовском одеянии и изо всех сил заорал что-то воинственное на пушту, размахивая над головой огромным ножом. Наваль дублировал из окопа диким волчьим голосом, с каким-то гортанным визгом.

– Время! – решил старший лейтенант Петренко и, толкнув локтем соседа, поставив ладони рупором, заверещал что было дури. – Аллах акбар!!!

Такой же дикий зверский рев выдали его подчиненные, привставая из окопов.

– Аллах акбар!!! – гулко заревела высота «Кранты»! Душманы явно не ожидали ничего подобного – опешив, они остановились, стрельба замолкла!..

– Болгарин, фас! – закричал старший лейтенант, выдергивая чеку из гранаты, размахиваясь, бросая ее как можно дальше от себя и – как можно ближе к душманам.

Проворный Диордиев поспешно, как в лихорадке, затрясся над «адской машинкой», взрывы управляемого действия сделали свое смертельное дело – два снопа шрапнели буквально выкосили душманские ряды перед «казацкой могилой». Взрывы гранат раскидали шеренги духовских цепей на флангах.

– Гризли, прием!!! – изо всех сил заверещал в тангенту Петренко. – Огонь на меня, фас!!! Огонь на меня!!! Фас!!! – орал Хантер, ничего не слыша вокруг, кроме взрывов гранат.

Десантники и спецназовцы рисковали, раскидываясь в горячке боя не только эргэдэшками, но и «феньками», имевшими гораздо больший разлет осколков. Осколки с визгом летали вокруг. Пылюка столбом поднялась над высоткой.

– За мной! Фас! – закричал Хантер и от бедра, как немцы в кинолентах про «ту войну», открыл огонь по моджахедам, возникающих среди разрывов и клубов пыли. – Ура!!! – попробовал он поднять воинский дух подчиненных, не к месту вспомнив о своих функциональных обязанностях.

Однако вместо уставного «Ура!» сквозь выстрелы и взрывы послышались лютые вопли и бешеные матюги.

– Мать… мать… мать!!! – неслось с высоты. Подбегая к кяризу, Хантер увидел оружейный ствол в руках мужика европейской внешности в черном комбезе (тот валялся возле самой дырки, одной рукой прикрывая разорванное шрапнелью брюхо, другой – направляя ствол американской М-16 в Сашкин живот). Оставив без внимания угрозу жизни, почти не целясь, старлей одиночным выстрелом в голову завалил наемника.

– Молодец, Хантер! – подбежал Логин и тут же получил пулю в грудь.

Не оборачиваясь, старлей, снова-таки одиночным выстрелом (забыл перекинуть предохранитель!) выстрелил на звук сквозь плотный клубок пыли, в том направлением, откуда прилетела роковая для сержанта пуля. Каким-то шестым чувством понял, что попал, через миг донесся слабый звук упавшего тела.

Логин хрипел – правое легкое было пробито.

– Потерпи, Ломик! – закричал Хантер, забрасывая за спину автомат, и склонился над сержантом.

В этот момент вокруг высоты рванули тяжелые снаряды – Гризли делал свое дело. Тупой удар в спину сбил старлея с ног, заваливая на Логина: горячий осколок от снаряда ударил по автомату, застрял в патроннике. Хантер с болью в спине встал, снял оружие, откинул в сторону за ненадобностью. Каленое железо летало, скулило, носилось и билось об землю дождем, старлей действовал автоматически, словно все это происходило не здесь и не с ним, страх смерти как-то сам по себе отступил на второй план.