У одного денника Бойл задержался, там стояла красивая гнедая лошадь.

— Вот Уинни.

— Она умная, да? Ты же умная девочка, правда, Уинни?

Аккуратненькая, прикинула Айона, гладя кобылу по щеке. То, что надо для девочки, и спокойный взгляд тоже не предвещает неожиданностей новичку на конкурном поле.

— Если покажешь, где у вас сбруя, я могу сама оседлать ее к уроку.

— Кевин все сделает. Кевин! У малышки Сары сегодня первый прыжковый урок. Уинни как раз для нее.

— Сейчас займусь.

Айона повернулась. И увидела белую кобылку.

— Бог мой, вы только посмотрите на нее!

Почти чисто белая, блестящая, горделивая — молодая, определила Айона, подойдя поближе, — кобыла следила за ней золотисто-карими глазами.

— А это…

— Анья, — закончила Айона. — Принцесса, которую Фин привез. Пока еще принцесса, но однажды… — Айона подняла руку, и Анья с видом величайшей милости отпустила поклон.

— Невероятно красивая. И отлично это знает. Гордая лошадка. Так и ждет своего часа. И он придет.

— С годик, наверное, подождем, прежде чем дадим ей размножаться.

Не об этом времени речь, подумала Айона, но кивнула.

Ты будешь летать, подумалось ей. И любить.

— Фин в лошадях знает толк, — проговорила Айона вслух и отошла.

— Это точно.

Она шла дальше по наклонному бетонному проходу и знакомилась с другими лошадьми. Хорошие, здоровые животные, заключила она, и среди них есть подлинные красавцы — хотя до Аластара и Аньи всем было далеко. И содержатся в чистых просторных стойлах. Потом она подошла к чалой кобыле с большими трогательными глазами и длинной белой отметиной на носу и без объяснений догадалась, кто это.

— Ты — Дарлинг, и это имя тебе очень подходит.

Бойл еще не успел подойти ближе, а кобыла уже повернула голову, взгляд ее потеплел, тело затрепетало. Не от страха, быстро подумала Айона, а от восторга.

Она учуяла его носом, почувствовала, прежде чем он появился в поле ее зрения. И, преисполненная любви вперемешку с безграничной преданностью, кобыла вытянула шею, так чтобы головой ткнуться ему в плечо, легонько, будто поцеловала.

— Хорошая девочка, — проворковал он, и Дарлинг ответила ржанием и ткнулась мордой ему в ладонь.

Он открыл ворота денника и вошел.

— Раз уж я здесь, посмотрю переднюю ногу.

— Сейчас лучше, — сказала Айона. — Но она еще помнит, как было больно. И чувство голода помнит. И страх. Пока ты ее не забрал.

Ничего не говоря, Бойл наклонился и прощупал больную ногу снизу вверх и обратно, а Дарлинг тем временем игриво покусывала его шевелюру.

— У тебя случайно яблока в кармане не найдется? Она уверена, что оно там есть.

Его приводило в замешательство, что мысли его лошади переводит ему другой человек, но он поднялся и погладил кобыле бок.

Айона подумала, что если бы кони умели мурлыкать, она бы сейчас это услышала.

Если Анья поразила ее грацией и красотой, то Дарлинг завоевала сердце бесхитростной и бескорыстной преданностью.

Они с Дарлинг обе знали, что такое тоска по любви. Или хотя бы по настоящему взаимопониманию и готовности принять другого таким, как есть. Желание во что бы то ни стало найти себя и свое место в жизни.

Теперь это желание у обеих как будто осуществилось.

Бойл полез в карман за яблоком, из другого достал перочинный нож. Айона чувствовала, как Дарлинг радуется угощению, а еще больше — тому, что о ней не забыли.

— Что ж, моя девочка, ты неплохо округляешься, но кусочек яблочка все равно не повредит, а? — Кобыла взяла отрезанную половинку аккуратно, не сводя глаз со второго куска.

— А это для Уинни, если она хорошо проявит себя со своей ученицей.

— Ты ее спас. — Айона подождала, пока он выйдет из стойла, и закрыла ворота. — Она твоя безраздельно, и это навсегда.

Айона протянула руку, чтобы погладить Дарлинг. Та с готовностью вытянула шею.

— Смотри-ка, тебя она не дичится. Это прогресс. Обычно с чужими она нервничает.

— Мы с ней друг друга хорошо понимаем.

Когда лошадь наклонила голову и прижалась к щеке Бойла, а тот достал из кармана вторую половинку яблока и скормил ей, сердце Айоны растаяло.

— Для Уинни я другое добуду. А тебе в твоей жизни они редко перепадали.

— Ну, все, — пробурчала Айона. — Я хорошо умею злиться и главным образом — по делу. Во всяком случае, мне так кажется. Но я ненавижу сердиться долго. Я просто не в силах долго находиться в этом состоянии, это слишком тяжело. Потом еще стоять здесь и смотреть, как вы друг друга обожаете… Все, не могу больше. Так что я на тебя больше не сержусь, если это имеет для тебя какое-то значение.

Бойл смерил ее задумчивым взглядом.

— И день, и работа проходят легче, когда на тебя ничто не давит.

— Согласна. Значит, — она протянула руку, — мир?

При виде протянутой руки он насупился, но взял ее. Хотел сразу же и отпустить, но задержал в своей ладони.

— Ты у меня работаешь.

Айона кивнула.

— Это правда.

— Ты сестра моих самых близких друзей.

Сердце ее забилось быстрее.

— Да.

— И мы с тобой знакомы меньше недели.

— Не спорю.

— И еще кое-что.

Она нахмурилась.

— Как тебя понимать?

— Так и понимай. В тебе есть кое-что еще, что ты сама только-только начинаешь познавать.

— О’кей. А это для тебя проблема?

— Я не говорил «проблема».

— Ты на дух не переносишь ведьм?

Его глаза обиженно вспыхнули, сверкнув зеленым.

— Весьма глупое предположение, учитывая, что я дружу с тремя из этого племени, а один из них мне еще и партнер.

— Тогда зачем говорить об этом как об одной из причин, почему ты не можешь — или не должен, я еще не разобралась, — проявлять ко мне интерес?

— Потому что это факт. Он существует. И хотел бы я посмотреть на того мужика, — с жаром продолжил он, — который не стал бы придавать этому значения.

— Если так дальше пойдет, я опять рассержусь. — Она задумалась. — Только это не так просто сделать, когда Дарлинг смотрит на тебя с таким обожанием. Плюс к тому — все, что ты сказал, правда, отрицать невозможно. И если все это для тебя проблема, то так тому и быть. Для меня — нет.

— Но мы с тобой не в равном положении.

— Это верно. Ладно. Мир восстановлен. Мы молодцы?