Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка замерла.
— Ужас, который наводит темный лес, — произнес насмешливый голос где-то у нее над головой, — наши предки называли «паническим страхом» или страхом великого Божества Пан. Любопытно отметить, что современный прогресс не отличает страх от сумасшествия.
Дайана посмотрела вверх. Ее глаза уже привыкли к темноте, и теперь в ветвях деревьев она уловила бледное сияние серебристой материи.
— Зачем ты ведешь себя как идиот?
— В основном для саморекламы. Человек должен быть неординарным, тогда он интересен другим. Я всегда неординарен. Вот почему, моя дорогая леди, преследуют меня, а не я. Возможно, вы скажете, что это дешевый трюк, да, так и есть; но, согласитесь, он хорош для тех, у кого мозги пропитаны джином. Для таких, как вы, если вы не против, давайте отбросим формальности.
— Можно вас попросить спуститься вниз?
— Возможно. Но я предпочитаю смотреть на вас сверху.
— Вы же не можете просидеть там всю ночь. Подумайте, как глупо вы будете выглядеть в лучах утреннего солнца.
— О! По сравнению с вами я буду выглядеть утром просто совершенно. Мой костюм больше, чем ваш, подходит для акробатических упражнений в лесной ночной тьме.
— В таком случае, для чего вы их делаете?
— Чтобы доставить себе удовольствие — это единственная причина, по которой кто-либо что-либо делает.
— Тогда вы можете остаться здесь и дурачиться в свое Удовольствие. А я направляюсь домой.
— Ваши туфли совершенно непригодны для дальних прогулок, но, если вам нравятся экстремальные виды спорта, можете добираться домой любыми способами.
— Почему это я должна идти пешком?
— Потому что ключи зажигания от обеих машин у меня в кармане. Простая мера предосторожности, мой дорогой Ватсон. Я так же думаю, что ваша попытка передать вашему приятелю сообщение не увенчается успехом. Он в руках у Морфиуса — могущественного бога хотя не столь древнего, как Пан.
— Я ненавижу вас, — сказала Дайана.
— Вы еще на долгом пути к любви ко мне — это естественно. Мы должны, обязаны возлюбить творения Божий, когда видим их. Вы видите меня?
— Не совсем. Если вы спуститесь, я смогу рассмотреть вас получше.
— И, возможно, полюбить?
— Возможно.
— Тогда мне здесь безопаснее. Все ваши любовники имели неосторожность плохо закончить жизнь. Молодой Кармишель...
— Я ничего не могла поделать. Он очень много пил. Он был ненормальным.
— А Артур Баррингтон?
— Я говорила ему, что у нас ничего не получится.
— Совсем ничего. Но он все равно пытался и однажды вышиб себе мозги. Не то чтобы мозги эти были очень хорошие, но какие были. А Виктор Дин...
— Маленькая дрянь! Я не имею никакого отношения к его смерти.
— Разве?
— Он ведь упал с лестницы, так?
— Упал. Но почему?
— Не имею ни малейшего понятия.
— Ни малейшего? Думаю, должны иметь. Почему вы не захотели продолжать с ним отношения?
— Потому что он был глупым маленьким занудой, впрочем, как и все остальные.
— Вам нравится, чтобы мужчины были разные?
— Я люблю разнообразие во всем.
— А когда вы находили, что они разные, вы пытались подвести их под одну гребенку. Вы вообще можете назвать хотя бы одного, не похожего на всех?
— Да, вы — другой.
— Только до тех пор, пока сижу на своей ветке. Если я спущусь к вам, я стану как все остальные.
— Спустись, попробуй.
— Я знаю, где я в безопасности. Будет лучше, если вы заберетесь ко мне.
— Разве это возможно?
— Ну конечно, вы не можете. Вы умеете только опускаться и опускать.
— Хочешь оскорбить меня?
— Да, но это очень трудно.
— Спустись сюда, Арлекин, — я хочу видеть твои глаза.
— Что-то новенькое для вас, не так ли? Хотеть то, чего не можешь получить. Вы должны быть благодарны мне за предоставленное разнообразие в жизни.
— Я всегда хотела того, чего не могу получить.
— Что же вы желаете?
— Яркой жизни... Острых ощущений...
— Что ж, сейчас их как раз в изобилии. Расскажите мне все про Виктора Дина.
— Что вы хотите о нем знать?
— Все.
— Если я расскажу, ты спустишься вниз?
— Возможно.
— Оригинальную тему для обсуждения вы выбрали.
— Я знаменит своей оригинальностью. Как вы с ним познакомились?
— Однажды ночью мы с моей компанией поехали на какую-то танцевальную площадку, в какой-то страшный пригород. Мы думали, это будет круто.
— И что?
— Нет, там было довольно скучно. Но там был он, он запал на меня. Тогда он показался мне милым ласковым котиком. Вот и все.
— Простая, несложная история. И как долго он был вашим забавным котиком?
— Около шести месяцев. Но он оказался ужасно скучным и педантичным. Только представь себе, дорогой Арлекин. Он смешивал все: хлеб, сыр и поцелуи. Смеешься?
— Весело.
— Нисколечко. Он был скользкий тип.
— Дитя мое, ты не очень справляешься с ролью рассказчицы. Вы просто споили его. Вы заставляли его пить больше, чем он этого хотел. Вы пытались заставить его принимать наркотики, а он отказался. Продолжать?
— Он был гнусной сволочью, Арлекин, это правда. Он не получил ничего, чего бы мог получить.
— Не из-за вас ли?
— Из-за меня? — Дайана искренне удивилась. — Я была довольно благородна с ним. Я дала ему все, что он хотел. Я всегда это делаю, когда увлекаюсь кем-то.
— Он и взял все, что мог, только вот не смог воспользоваться этим как джентльмен?
— То-то и оно. Знаешь, а он вообще-то называл себя джентльменом. Разве это не смешно? Как в Средние века, да? Леди и джентльмены. Он говорил, что нам не следует сомневаться в том, что он джентльмен, потому что он работает в офисе. Детский лепет, не так ли, дорогой Арлекин?
Она началась раскачиваться взад и вперед от удовольствия.
— Арлекин! Послушай! Я расскажу тебе одну занимательную вещь. Однажды вечером Тод Миллиган пришел ко мне, и я познакомила его с Дином. Я сказала Тоду: «Это Виктор Дин, он джентльмен, работает в рекламном агентстве Пима». Тод ответил: «А, так это тот парень, да?» И посмотрел на него как-то убийственно. А потом спросил меня, совсем как ты, как я связалась с Виктором. Это странно. Тод, случаем, не посылал тебя, спросить меня об этом?