и в особенности молодому поколению, в чем истинные ценности. Мы были рады узнать из Вашего письма, что благодаря стараниям д-ра Шклявера Дания и Греция примут участие в Конвенции; таким образом, на сегодняшний день 15 стран уже подтвердили свое участие. Буквально недавно мы получили еще одну хорошую телеграмму, в которой конфиденциально говорится о том, что президент Р[узвельт] направит свое сообщение Конвенции и что он вновь подчеркнул высокое значение Знамени.

Таким образом, у нас будет послание президента, послание госсекретаря, покровительство достопочтенного Г. Уоллеса и почетное председательство сенатора от штата Нью-Йорк Вагнера, так что никто не посмеет сказать, что американское правительство держится в стороне. К этому следует добавить, что на Конвенции выступят два сенатора, а в качестве почетных гостей приглашены восемь губернаторов. Итак, мы видим, что летаргический сон, в котором пребывал предыдущий Кабинет, наконец, оборвался. Из письма д-ра Шклявера я узнал о том, как активно готовится к Конвенции наш Европейский Центр. Вы были совершенно правы, говоря о том, что эта Конвенция придаст необходимое ускорение делу. Во время Вашей встречи в Париже 18 ноября я буду духом с Вами. Очень рад, что наш друг Марк Шено принимает в этом участие, пожалуйста, передайте ему мои самые сердечные пожелания. Я также был очень рад, что Вам понравились мои маленькие эскизы, и надеюсь, что большие картины, отправленные 28 октября из Бомбея пароходом «Раджпутана», также придутся Вам по вкусу. Недавно я закончил одну большую картину на религиозный сюжет одной трогательной молитвы: «Ныне Силы Небесные с нами невидимо служат»[261].

Г-жа Рерих и все мы шлем Вам самые лучшие пожелания.

Преданный Вам[262].

93

Н. К. Рерих — М. А. Таубе

3 ноября 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 15

Дорогой Михаил Александрович,

Спасибо за Ваше [письмо] № 10 от 24 октября. Вполне понимаю все Ваши соображения. Радуюсь, если Эст[ония] меняет свое первоначальное решение. Будем ждать, в каком виде она отзовет свое первое сообщение и чем будет мотивировать благоприятный оборот. Когда этот оборот чем-либо манифестируется, можно будет передать президенту и вашему знакомому министру знаки Первой и Второй степени. В предыдущем письме Вы писали о каких-то благоприятных разговорах в Б[ерлине] поверх Пакта. В чем дело, ибо в этом письме Вы их не поминаете? Перехожу к заключительной части Вашего письма. Конечно, не может быть и речи, чтобы безбожники насильно проникли на Конвенцию. Мы приблизительно в курсе течения умов. Не скрою от Вас, что последние поступки Фр[анции] и других евр[опейских] стран, бросившихся в объятия безбожников, смутили многие слабые умы Амер[ики]. Под влияниием Европы там производится колоссальное давление в пользу торговли с безбожниками, но мы знаем, что даже и для этой формы сношений имеется много препятствий. Павшее правительство Фр[анции] во многом навредило. Отказ от платежа по законным обязательствам[263] вносит необыкновенное смущение в разные умы. От этого страдают не только государственные, но и общественные и частные сношения. Вы понимаете, что если в пространстве является соблазнительный пример возможности неплатежа по обязательствам, то как это должно влиять на современное человечество. Действительно, Вы правы: очень и очень жаль, что примеры Европы так заразительны для многих людей. Не дальше как сегодня в газете мы читали очень чреватые сообщения для ближайшего будущего. В вашем письме Руз[вельт] как бы называется нашим протектором; вероятно, Вы употребляете это название иносказательно, как Вы знаете, протектором состоит Уоллес, настроение которого вполне позитивно. Лишь бы только не было каких-либо экстренных нажимов из Европы, которая, попав в объятия безбожников, мечтает всех затащить туда же. Очень жалею, что Вам пришлось пропустить заседание с франц[узскими] журналистами, о котором Шклявер отзывается положительно. Надеюсь, что Вы будете на заседании 18 ноября и приложите свое веское слово к обсуждениям. Мы здесь 17 ноября тоже устраиваем наше местное собрание. Между прочим, один колледж и музей сообщают, что в этот день развернут Знамя. Благодаря уже двадцати шести журналам, широко сказавшим о Конвенции, этот эвент[264] здесь стал общеизвестным. Хотя Вы и ездили поездом, но все же не миновали и ямщиков, как видите, старые способы мышления по-прежнему существуют. Тьма есть тьма. Ее можно пронзить, но назвать ее светом невозможно. Сколько настоящих черных лож и сатанинства существует в наше цивилизованное (уже не смею сказать культурное) время. Только бы еще хвосты не повыросли. Итак, ждем от Вас дальнейших реляций, не видали ли прелатов и что творится среди зарубежников. Шлем наш сердечный привет всей Вашей семье.

Духом с Вами.

94

Н. К. Рерих — М. А. Таубе

10 ноября 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 16

ДОВЕРИТЕЛЬНО

Дорогой Михаил Александрович,

Из последних телеграфных сообщений из Нью-Йорка явствует, что до седьмого ноября мы имели для Конвенции участие двадцати стран, из которых 17 участвовало правительственно, а три в качестве наблюдателей — обзерверов[265]. В числе обзерверов Италия, но при известных Вам там настроениях и такая степень участия уже хороша. Из этого же телеграфного сообщения мы видим, что Франция отказалась обсуждать вопрос охранения памятников искусства и науки, а Бельгия еще молчит. Поведение Фр[анции] особенно странно после ее участия на двух предыдущих конференциях. Совершенно доверительно посылаю Вам копию моего письма к Шкляверу, ибо в нем излагаю те же соображения, которые также сказал бы и Вам, ибо они касаются и Вашего поля действия. Бросается в глаза, что целый длинный ряд стран, с которыми переговаривались и из Парижа, почему-то оказался или отрицательным, или холодным. Кроме того, обратите внимание на один очень странный вопрос, предлагавшийся как в Вашингтоне со стороны разных дипломатов, так даже и здесь. Все они почему-то заинтересовались результатами Второй конференции в Брюгге, хотели видеть копии журналов заседаний и резолюции. В чем дело, нам совершенно трудно судить, но складывается какое-то впечатление, точно бы кто-то и где-то шептал что-то неблагожелательное о самих прениях и результатах конференций в Брюгге. Может быть, я ошибаюсь, но так как делопроизводство Тюльпинка уже не раз хромало и все мы замечали его склонность к некоторым «потёмкинским деревням», то нам всем остается лишь обратить внимание на причины таких странных вопросов. Кто знает, может быть, за это время и Вам приходилось слышать что-то в том же направлении. Во всяком случае, так всегда нужно координировать все намеки, факты и возможности, а потому и буду ждать от Вас сообщений на этот предмет. С горестью на этих днях