Я родился в Гринвилле, штат Теннесси, но если бы мои родители повременили несколько месяцев, я появился бы на свет в Германии. Я часто туда езжу, и мне там нравится, но о переезде речь не идет – моя жена Кимберли хочет жить недалеко от своих родителей.

Сначала я хотел стать профессиональным фотографом и делал снимки для школьных альбомов старшеклассников, но потом передумал. Фотографы, по моим представлениям, были по большей части нищими художниками, мне же хотелось быстро разбогатеть и снимать для удовольствия. Фотография и путешествия интересовали меня больше всего на свете.

В колледж я не пошел. Я читал о Хантах из Техаса, как они почти без образования отлично вели бизнес. У меня было полно идей о том, как разбогатеть. Сначала я думал заняться ремонтом дорогих квартир и домов и, постепенно расширяя дело, перейти к торговле недвижимостью, но это оказалось слишком тяжело. Из маленького сонного Эшвилла я перебрался в Шарлотт, где были небоскребы и клубы, и стал работать барменом – прекрасное занятие, когда тебе 21 год, играют любимую музыку и все вокруг веселятся.

Затем я пробовал импортировать из Германии ткань для полировки автомобилей. Там она очень популярна, есть на любой бензоколонке, а в Америке ее почти не покупали. Мне нравилась творческая часть этого бизнеса (фотосъемка, разработка ярлыков), но о маркетинге я понятия не имел. Я наладил сотрудничество с несколькими местными магазинчиками, но пробиться в большие магазины не смог из‑за отсутствия связей. Чтобы товар пошел, надо работать с крупными сетями, такими как Sears, но им не нужен поставщик с единственным товаром. По моим подсчетам, если пустить закупленную мною ткань на полировку собственного автомобиля, то ее хватит на 1200 лет.

Я понял важную вещь – не надо лезть в бизнес, если не знаешь отрасль. В случае ремонта домов я изучил все, что нужно, и дело приносило прибыль с первого дня, но с тканью были нарушены все правила. Затем я узнал про то, что кислотные дожди портят краску на новых машинах, и про новую защитную полироль и создал фирму EuroShine. Мне казалось, эта идея тянет на миллион, и я вложил в нее все до последнего гроша. За 11 лет я превратил фирму из дистрибьютора в производителя автохимии с собственной продукцией.

О биржевой торговле я впервые услышал от своей бывшей подруги, которая изучала бухгалтерское дело и спросила: «А почему ты ни во что не вкладываешь свои сбережения?» Я купил акцию LTV за $10, а неделю спустя продал ее за $12, и это меня зацепило. В середине 1990‑х гг. я по-прежнему занимался бизнесом, но уже подумывал об ином обеспечении своего финансового будущего. В бизнесе у тебя три или четыре десятка начальников – крупные клиенты, поставщики, работники, и ты зависишь от каждого из них. А мне хотелось быть независимым и получать столько, сколько заслужил. Как-то раз, поговорив о биржевой торговле с Кимберли, я пошел выбросить мусор, а на обратном пути обнаружил в почтовом ящике рекламный проспект книги «Как играть и выигрывать на бирже». Все произошло за какие-то 10 минут – я понял, что бизнес не дает того, что мне хочется, и тут эта реклама! Пару дней спустя я заказал книгу, а когда она пришла, на ней оказался авторский автограф. Я подписанных книг сроду не получал и стал названивать друзьям, чтобы поделиться.

Я делал те же ошибки, что и все, кто идет в трейдинг в расчете на быстрое обогащение. Имея около $20 000, я думал, что превращу их в миллион года за два – нужно лишь купить 20 хороших акций, дождаться подходящих условий, и деньги посыпятся как из принтера. К тому же я совершил еще одну ошибку новичков – решил, чем больше будет информации, тем лучше я буду торговать. Я подписался на дорогостоящие услуги нескольких информационных служб, публикующих фундаментальные данные, стал завсегдатаем чата и постоянно слушал по радио программу Quotrek. Я тратил на информацию очень много, почти $3500 в год, как будто увеличение числа аналитических инструментов делало меня более квалифицированным трейдером.

Рынок очень быстро показывает трейдеру, насколько тот хорош или плох. Это дошло до меня не сразу. Если бы мне платили за бумажную торговлю, я стал бы мультимиллионером, но с торговлей на реальные деньги ситуация была иной. На бумаге все получалось легко, однако на реальном рынке появлялся страх потерять деньги и сделать не то, а еще жадность. Я очень боялся прогореть. Деньги, заработанные на торговле автохимией, создавали окно возможностей. И хотя к тому времени я уже терпеть не мог свой бизнес, убытки сужали это окно.

Страх проиграть долго не давал мне двигаться вперед. Совершаешь пять-шесть бумажных сделок, получаешь хорошие результаты, входишь в реальную сделку и проигрываешь. Возвращаешься к бумажной торговле, получаешь пять-шесть успешных сделок, пробуешь торговать на реальные деньги и опять проигрываешь. Это эмоциональный вариант американских горок – сначала чувствуешь себя гением, а потом, проиграв, – последним идиотом.

Мне бы придерживаться собственных правил торговли, и я бы делал деньги. Вместо этого я несколько лет катился по накатанной колее не в силах выбраться из нее, совсем как в фильме «День сурка». Мало-помалу я все же становился более собранным, начал вести дневник. Меня тогда спасло лишь соблюдение правила двух процентов, которое я превратил в правило одного процента, а после нескольких неудач и вовсе в правило полпроцента. Я терял менее 10 % в год. Без этого правила мне бы не уцелеть.

Я не особенно задумывался о психологии и не считал ее важной. Мне казалось, увидел хорошую графическую модель и действуй. Торговля стала обретать смысл только после того, как я начал обращать внимание на собственное поведение. Можно знать, как действовать – быть специалистом по моделям, по разработке систем, – но не уметь делать то, что нужно, когда дело доходит до реальных денег. Никогда бы не поверил, что такое возможно! Возьмите автохимию – есть технология ее изготовления, в соответствии с ней все и делается. Или деревянные конструкции – никто не говорит: «Я знаю, как надо строить, но буду делать иначе». Если так же действовать и в биржевой игре, то результаты должны появляться автоматически. Но многие не выносят риск, связанный с собственными деньгами. Тот, кто психологически не выносит риск, не способен торговать.

Я крутился как белка в колесе, но результатов не видел до тех пор, пока не начал распечатывать графики и отмечать на них свои действия. В конце месяца я возвращался к ним и описывал ошибки. Спустя некоторое время стала вырисовываться модель моего поведения – повторяющиеся ошибки. Тогда я прикрепил к стене большой лист пенопласта и разместил на нем примеры идеальных сделок. Теперь, обнаружив модель на экране компьютера, я смотрел на свою доску: ясная ли эта модель? Не слишком ли много у нее длинных хвостов? Я составил список самых распространенных ошибок и поставил его рядом с монитором вместе с правилами, сформулированными с учетом прошлых промахов. Если все выстраивалось как надо, я входил в сделку, и такой подход начал работать.