и всё это в сопровождении Дона, Ромы и Иствуда в шляпе и с револьвером) мордашку Экси и подозвал жестом.

— Экси, ты мне нужна как женщина.

— Ах... — залилась краской Экси.

В общем, мы втолкнули Танигаву в её обиталище, где она немедленно заткнулась, а спустя миг спокойно нас поприветствовала, представилась и спросила имя. Я втолкнул к ней Экси.

— Что?! — недоумевала та.

— Загляни ей под кимоно.

— Что?!!!

— Найди первичные признаки.

— Но почему я?!

— Тыжеженщина. Если я буду таким заниматься, я буду похож на маньяка-педофила. Давай, Экси, не тяни резину за хвост.

И я закрыл японскую дверь.

— Что мы хотим узнать? — недоумевал Дон.

— Девственна ли Танигава, — отозвался я.

— И...

— Ту, что меня убила, я трахал. Вернее...

— Несовершеннолетнюю девочку?!

На меня все посмотрели, как на чмо. И Дон, и Рома. Только Иствуд смотрел — удивлённо. И не на меня, а как раз на Дона и Рому.

— Вы о чём вообще? — спросил он. — Да ей лет двадцать семь точно. Вы, гайдзины, совершенно не умеете определять возраст человека на глаз!

Я чутка ободрился, почувствовав поддержку, и прояснил свою позицию:

— Взбесившуюся программу я трахнул, у которой возраст двадцать пять лет, и она умеет принимать любой облик, в том числе — малолетки. Если вас это утешит, то в момент соития она выглядела на все двадцать пять. И ещё раз повторяю: это она меня поимела. Я кричал и пытался сопротивляться. Но двинуться не мог.

— Это было в момент изменения внешности? — спросил Дон.

— Ну.

— Логично. Ты бы и не смог пошевелиться.

Дверь открылась, и наружу выскочила пунцовая Экси. Закрыла за собой.

— Доложи по форме, — приказал я.

— Нет у неё ничего! — прошипела Экси. — Пошли отсюда, я ненавижу тебя, Мёрдок!

— Ты хорошо пощупала?

— Мёрдок! — взвыла Экси. — Она гладкая, как кукла, у неё даже грудь...

— Срощенная, — сказал я, вспомнив, как описывала себя Вивьен до освобождения.

— Да!

Тут дверь распахнулась, на пороге возникла Танигава в наспех и кое-как завязанном кимоно.

— Постой, — пролепетала она и потянулась к Экси. — Не уходи. Я люблю тебя!

Экси с писком бросилась бежать. Танигава рванулась за ней, но едва переступив порог, рухнула в снег на колени и завизжала от боли, схватившись за голову. Но всё-таки пересилила себя и крикнула:

— Возвращайся, прошу, я буду тебя ждать!

— Бля, пацаны, у меня ща крышак отъедет напрочь, — пожаловался Рома. — Давайте по с**бкам, а?

Предложение было принято единогласно.

TRACK_32

— Спасибо, народ! — сказал я в микрофон. — Вы просто шикарная публика!

Это меня Сандра научила так говорить вместо «Сдохните нахер, пидарасы е**ные». Правда лучше работает. Странные они, люди эти. Слова другие, смысл тот же, но все довольны.

Толпа радостно взревела. Я, вежливо улыбаясь, выждал, пока они заткнутся. Формально концерт был окончен, но у нас в загашнике оставалась ещё одна изнасилованная Вейдером песня, которую я планировал использовать в качестве подслащения для пилюли.

Вот этой пилюли:

— С сожалением сообщаю, что это — наш последний концерт на ближайшее время, ребята. «Благодарные мертвецы» удаляются на перекур, чтобы записать мега-альбом, самую лютую пластинку всех времён и народов! Покупайте граммофоны!

Толпа издала звуки, в которых мне послышалось разочарование скорой разлукой. Я аж содрогнулся. Вот никак не привыкну к этому... А надо бы. Не, можно, конечно, не только менеджера нанять и автора текстов, но и фронтмена. А самому сидеть спокойно в комнате наверху и на**ениваться. Но тогда рано или поздно возникнет вопрос: почему я продолжаю считать себя рок-музыкантом?

В поисках ответа на этот вопрос я уйду в самый чудовищный запой за всю свою жизнь.

Я подал знак парням. Рома четырежды стукнул палочками друг о друга, и мы все дружно грянули свои партии. Боевик получился — что надо. Вивьен, правда, почти не слышно, но и пофиг. Она плотность звуку добавляет — уже хорошо.

— Но странный глюк сменил погоду! — орал я припев, тщательно выстроенный Вейдером на базе творчества Виктора Робертовича. — И морозы стучат в нашу дверь! Открываю и вместо природы — наблюдаю виртуальную херь!

Тут я немного изменил. У Вейдера на пороге сидел зверь. Какой — непонятно. Он витиевато объяснял что-то про метафоры и прочее говно, я в ответ долбанул ему текстом по башке и сказал, что мы и так уже обнесли Цоя, ещё на Бутусова аллюзий не хватало. И исправил зверя на херь, ну и остальное поменял чуток, чтобы в тему. Вейдер обиделся, а народу — ничего, зашло.

Песня в моей редакции обрела ярко выраженный бунтарский окрас с оттенками вращания на известном органе разработчиков проекта. И сейчас, заканчивая выступление, я вдруг заметил в дальнем углу зала мутную компашку. Там были и Вейдер, и Колян, и куча других личностей, которые у меня дома уже примелькались. Они все ожесточённо хлопали в ладоши и подпевали.

Ох, не нравитесь вы мне, ребята... Нет, я, конечно, всецело разделяю ваши мысли, но вот ваши действия... На что вы реально рассчитываете? Ну ладно Колян — он сопляк. Но Вейдер? Вейдер ведь просто алкаш, как я! Он-то чего добиться хочет этой революцией? Он ведь жил в реале, он знает, что когда глючит комп — с него удалаяют вирусов, потом разбирают, чистят, собирают обратно и продолжают работать.

В отдельных случаях — форматируют винт.

В ещё более отдельных — берут новый комп.

— Спасибо! — сказал я, закончив песню. — Ждите альбом, предзаказ можно сделать у Сандры, пластинку вам доставит почтальон.

Мы спустились со сцены и протолкались к стойке, где я немедленно выпил. Иствуд тоже выпил, выпила и Вивьен. И тут я увидел нечто такое, что меня восхитило, и отчего меня чуть не вырвало. А потом я восхитился ещё больше.

Вивьен взяла целую бутылку вискаря, выпила сама, набрала вискаря в рот и принялась сосаться с Ромой. Когда они разлепились, я спросил:

— И чё? Работает?

— Ага, — сказал довольный Ромыч. — Ты только не пали, Мёрдок.

— Погоди... — протянул я. — Тут чувствуется золотое дно. Эй, красавица! — поманил я девку, стоящую за стойкой. — Целоваться умеешь?

Через пять минут я уже стоял на стойке, размахивая бутылкой,