Что будет представлять собою ее жизнь в Москве, она не знала. Но в том, что должна решительно свою нынешнюю жизнь переменить, пока на это есть еще время, не сомневалась.

– Ладно, что уж теперь, – вздохнул Сковородников. – Когда едешь? На вокзал хоть тебя отвезу. Вещей же, наверное, у тебя вагон.

– Да нет, – пожала плечами Рената. – Вещей я немного с собой беру. Там все есть.

– Странная ты все-таки женщина! – хмыкнул Сковородников. – Не пойму, то ли всегда такая была, да я не замечал, то ли теперь стала. В связи с беременностью, может. Все-таки у баб при этом деле часто крыша едет, мы-то знаем.

– Может, и странная, – улыбнулась Рената. – Вот и поеду… В странноприимный дом.

Все-таки она переоценила свои силы. Надо было согласиться, чтобы Антон проводил ее до Москвы, до самой квартиры, как настаивала Ирка. Вещей у нее было хотя и немного, но все-таки больше, чем она могла бы унести сама. В Питере-то и зять, и Павел помогли загрузить их в вагон, а вот в Москве…

Впрочем, нельзя было сказать, что в Москве Рената растерялась. В конце концов, она всю жизнь устраивала свои бытовые дела сама, а потому необходимость взять носильщика и договориться с таксистом, чтобы он за отдельную плату внес ее чемоданы в квартиру, – такая необходимость не казалась ей какой-то из ряда вон выходящей. Обычные житейские хлопоты, ничего особенного.

По счастью, токсикоз у нее совершенно прекратился и чувствовала она себя прекрасно.

Телефон зазвонил у нее в сумочке сразу же, как только за таксистом закрылась дверь; Рената даже на стул присесть не успела.

– Да, Иришка, – ответила она, даже не взглянув на трубку – кто же еще мог позвонить ей в первую минуту приезда? – Все благополучно, я дома.

– Извините, – раздался в трубке мужской голос, – я говорю с Ренатой Кирилловной Флори?

– Да, – недоуменно подтвердила Рената.

У нее была почти феноменальная память на голоса, поэтому она могла ручаться, что голос говорящего ей незнаком. Впрочем, особенно удивляться не приходилось: наверняка кто-нибудь из рожавших у нее женщин дал ее телефон кому-нибудь из своих знакомых, тоже намерившихся рожать; подобное происходило довольно часто.

– Здравствуйте, Рената Кирилловна, – прозвучало в трубке. – Вы меня не помните, наверное. Но, может, жену мою помните, Тину. Вы ей месяц назад очень помогли. В Братцевском парке, когда ей плохо стало.

– Помню Тину, – сказала Рената. – Как ее самочувствие?

Она сразу же вспомнила не только хрупкую женщину с глазами как две ночи, но и ее перепуганного мужа Виталика, который готов был отвезти жену рожать в Англию или даже на Марс.

– Отлично, – сказал Виталик. – Дай бог вам здоровья.

– Ну почему же мне? – улыбнулась Рената.

– А кому? Если бы не вы, она до смерти себя довела бы, не говоря про ребенка. Мне врачи так и сказали. Я же ее тогда прямо из парка в клинику отвез.

– Что ж, я очень рада, – сказала Рената. – Надеюсь, все и дальше будет благополучно. Всего вам доброго.

Она собиралась закончить разговор. Вежливый человек, позвонил поблагодарить – о чем с ним еще беседовать? Но из трубки донеслось:

– Рената, подождите! Мне срочно надо с вами поговорить!

– Ну, говорите, – вздохнула она. – Я слушаю.

Его чересчур доверительный тон, вкупе с отсутствующим отчеством, совсем ей не понравился.

– Не хотелось бы по телефону. Я могу прямо сегодня к вам в Питер подъехать.

– Прямо сегодня не надо. Тем более что я в Москве.

– Отлично! – воскликнул Виталик. – Это вообще великолепно! Тогда я прямо сейчас к вам еду. Говорите, куда.

«Он, жена его говорила, весьма успешен, – вспомнила Рената. – Бизнесмен, наверное. Неудивительно, что так бесцеремонен. И по-московски к тому же. Мне надо – я еду. Надо ли это собеседнику – даже не обсуждается».

– Мне все-таки хотелось бы сразу узнать, в чем дело, – холодно сказала она. – Может быть, сразу же и выяснится, что приезжать вам ко мне нет необходимости.

– Рената Кирилловна, я вас очень прошу! – Тон Виталика сразу переменился, и отчество возникло вновь. – Я вас просто умоляю! Ведь вы же видели Тину, какая она… Если опять ей что-нибудь безумное в голову придет, я себе этого не прощу.

«Видимо, мне предстоит очередная душеспасительная беседа с этой дамочкой, – подумала Рената. – Без царя в голове».

Вспомнив те Тинины слова, да и саму Тину, она все-таки улыбнулась. Было что-то очень трогательное в этой безалаберной женщине.

– Ну хорошо, приезжайте, – сказала Рената. – Вы ведь, наверное, рядом с Братцевским парком живете? Я тоже.

– Не совсем рядом, но это неважно. Сейчас же буду!

«Как можно было купить квартиру на такой высоте? Интересно, кто из них до этого додумался?»

Рената отошла от окна. Ей надоело всматриваться в сплошную облачную пелену, подступающую к самому стеклу.

– Уныло, правда? – сказала Тина. – В этом весь Виталик. Вечно ему чего-нибудь такого необыкновенного хочется. Обыкновенное ему скучно. Потому и на мне женился. Хотя мог бы на ком угодно, за него бы любая пошла. И горя бы не знал.

– Трудно судить, что для другого человека счастье, а что горе. Можно попасть пальцем в небо, – пожала плечами Рената.

– Это да, – кивнула Тина. – Так вы думаете, инфукол пока можно не капать?

– Инфукол вообще нельзя капать в домашних условиях.

– Но если вы будете наблюдать…

– Тина, – мягко, но решительно сказала Рената, – поймите: если я согласилась вести вашу беременность, это не значит, что я стану нарушать элементарные медицинские правила. К тому же инфукол в современном акушерстве уже не применяется. Не понимаю, откуда вы вообще о нем узнали.

Два месяца назад, впервые встретившись с Тиной, Рената правильно поняла, как надо разговаривать с этой женщиной, чтобы она не погружалась в собственные сомнительные измышления, а просто делала то, что положено. Теперь она именно так с Тиной и разговаривала, и именно так та себя и вела.

– Нет-нет, я же ничего, – поспешно сказала Тина. – Вы же лучше знаете, я понимаю.

– Я поеду, Тина.

– Ой, а я думала, вы со мной пообедаете. Кира Петровна такой борщ приготовила!

Тина сказала о борще таким тоном, каким взрослые соблазняют ребенка конфетой.

«Хорошо, что она родит, – подумала Рената. – Давно ей в мамы пора».

– Нет, спасибо, – отказалась она. – Есть мне совсем не хочется. А отдохнуть хочется.

– Так вы прямо здесь можете прилечь, – тут же предложила Тина. – Господи, да разве места мало? Вообще, Рената… Я вам давно говорю: перебирайтесь к нам. Будем болтать про наших деток. – Она погладила свой большой живот и веселым взглядом посмотрела на Ренатин, тоже уже округлившийся. – Разве плохо?