маслом и построены у башен небольшие домики со статуями духов-охранителей.

Пока сооружали стены, рабочие начали копать ров вокруг дворца. Ров стометровой ширины способен был остановить любого злоумышленника. Через него к четырём главным воротам были перекинуты разводные мосты.

Когда стены были готовы и ров заполнили водой, в кремль перенесли по частям королевский дворец из Амарапуры. Перенесли и золочёные колонны, покрытые тонкой резьбой, и ажурные крыши, и королевские троны.

Бирманский королевский трон сильно отличается от европейского трона, с которым мы знакомы. Представьте себе круглую платформу, вернее, причудливой формы барабан метра три в диаметре и такой же высоты. По сторонам барабана поднимаются вырезанные из дерева языки пламени. Сзади — пятиметровая спинка трона, обильно украшенная резьбой и инкрустированная цветными стёклами и камнями. В спинке трона дверь.

Король поднимался на сиденье трона по лестнице, спрятанной за спинкой, и садился, поджав ноги, на барабан. Если посмотреть на старинные гравюры, изображающие короля на троне, может показаться, что мы — жертва оптического обмана. Ведь барабан со спинкой мог быть троном, обычным креслом, если бы король был соответствующего роста. А так вы видите маленького гнома, затерянного на сиденье, на котором свободно могли бы разместиться пять-шесть человек.

Детали Амарапурского дворца, привезённые в Мандалай, должны были стать составной частью нового строения. Но его очередь ещё не наступила.

В 1857 году Миндон со своим двором переехал в Мандалай и поселился во временном дворце. Королю не хотелось оставаться в старой столице. За королём потянулись придворные, чиновники, торговцы, и не прошло и года, как сотни тысяч жителей Амарапуры переменили место жительства. Многим это нетрудно было сделать, особенно тем, кто победнее. Дом можно разобрать: балки положить на арбу, запряжённую буйволами, и поверх них навалить грудой бамбуковые и тростниковые маты — крышу и стены дома. Жалко оставлять, правда, садик, колодец, огород, всё обжитое и привычное, но чиновники торопят — ослушавшийся будет пенять на себя.

Мандалай — жилые кварталы его — был распланирован заранее, и специальные чиновники указывали место для дома каждому новому поселенцу. Ближе к дворцу на улицах, ведущих от кремля к реке, и на прямых магистралях, пересекающих их, положено было селиться людям побогаче, дальше, по растянутым ниточкам улиц, встали рядами бедные хижины. Новый город был непривычно правилен и строг. Пыль беспрепятственно носилась по длинным проспектам, и не было ни деревьев, ни кустов, чтобы задержать её.

Наконец наступил день официального переноса столицы из Амарапуры в Мандалай.

«Татанабайн, саядо, поунджи (чины церкви и буддийские монахи) числом более пятисот прошли длинной процессией, неся статуи Гаутамы-Будды и питаки (священные книги). Большие статуи везли на платформах. Над статуями возвышались по восемь золотых зонтов, а над питаками — по шесть. Главный саядо шествовал под четырьмя белыми зонтами, а каждый из пятисот монахов — под двумя. Король, королева, вдовствующая королева, наследник престола, все принцы и министры встречали процессию у ворот».

Так рассказывает об этом событии бирманская хроника.

Итак, Мандалай стал столицей. Центр Мандалая — его кремль, а центр кремля — дворец, самое великолепное из деревянных строений в Юго-Восточной Азии.

Дворец, оконченный вскоре после переноса столицы, окружали внутренняя стена, а также тын из тиковых брёвен высотой семь метров. Он был построен на обширной каменной платформе длиной триста и шириной двести метров и состоял из ста двадцати зданий.

На первый взгляд дворец мог показаться сложным комплексом, в действительности по замыслу он прост. Линия, проведённая посредине, делит дворец на две части: восточная часть — мужская, западная — женская, куда из мужчин мог войти только сам король. Между этими половинами дворца находился «центр вселенной» — восемь тронных залов и самый роскошный из них — зал аудиенций.

По обе стороны от зданий, в которых помещались троны, находились казармы королевских телохранителей. Дальше следовали сокровищница, библиотека, дома королев и множество других зданий, одни кипели жизнью, другие по неделям не видели ни души. Во дворце же помещались большие конюшни и стойла для слонов.

Попробуем представить себе, что мы вошли во дворец в день, когда король даёт аудиенцию бирманской знати, — это происходило три раза в год.

…Поднимаемся по широким лестницам и входим в высокий зал, ограниченный золочёными колоннами, которые поддерживают тройную крышу. В конце зала возвышается львиный трон — самый большой из бирманских королевских тронов. Львиный трон пока пуст, но места по обе стороны трона уже заняты. Наследник престола сидит, склонившись в сторону пустого трона, на троне, похожем на колыбель. За ним — принцы и принцессы крови, дальше — места министров и высшей знати. Чиновники и придворные рангом пониже заполняют боковые колоннады.

Появление короля возвещается звуками музыки и равномерным топотом гвардии — мушкетёров. Музыка приближается, становится громче, и все в зале падают ниц. Будто сами собой открываются двери в спинке трона, и король в золотом шлеме и одеждах, усыпанных драгоценными камнями, медленно поднимается по лестнице, ведущей на трон. Справа шествует главная королева, слева его любимица — младшая дочь. Детей в Бирме любят и никогда не стесняются это показывать. На троне, кроме короля и королевы, можно находиться и детям.

Король опускается на трон. Тут же из-за колонн выходят придворные брахманы, одетые в белое с золотом, и начинают распевать, вернее, бормотать, гимн, восхваляющий короля… Когда брахманы отходят назад, их место занимает «посланец королевского голоса» — герольд. Он говорит о заслугах короля перед страной и о величии его. Это всё — ритуал, и вряд ли кто-либо из присутствующих прислушивается к происходящему.

Отреставрированный Мандалайский дворец. Мьянма

После короткой паузы вперёд выходит старший из принцев и, распростёршись на полу перед троном, клянётся в верности королю. Затем через специального чиновника двора принц объявляет присутствующим, какие дары он преподносит королю… За старшим принцем следуют младшие, затем вельможи, губернаторы провинций, князья вассальных племён.

В дальнейшем проведение церемонии в большой степени зависело от настроения короля и его планов на день.

Такие церемонии повторялись из года в год, происхождение их теряется в глубине веков. По крайней мере, из надписей на камнях известно, что шестьсот лет назад церемония аудиенции в большом тронном зале была в основных чертах та же, что видели европейские послы в конце прошлого века. Кроме главного зала, во дворце, как уже говорилось, было ещё семь тронных залов. Утиный зал с утиным троном: колонны в нём были покрашены в красный цвет, на стенах висели красные