лет оно вернется и вместе с ним боль. Оно вообще способно всплыть в самый не подходящий момент и разбередить душу.

Я выдохнула мысленно заверяя себя, что мало ли на свете Глебов, что живут рядом с Питером. Наверное много. Но от этого не легче. Видимо анестезия, что я получила на Санторини, закончила свое действие и все, лиса корчиться от боли и скулит.

Куликов открыл двери дома и пропустил меня вперед. Я шагнула в светлую прихожую отделанную деревянными панелями. В воздухе витал еле уловимый запах парфюма. Смесь женского и мужского запаха и знакомые до боли нотки. И опять эта щемящая тоска в сердце. Опять. Старая рана начала ныть и нужно предотвратить ее вскрытие, иначе я опять впаду в уныние.

— Эй, Глеб, мы прибыли! Ты где? — закричал Андрей, кидая свои вещи на комод в холле.

— Я в кабинете! Проходи! — знакомый голос взорвал мои перепонки.

Шок. Нет не шок. Оцепенение, вот что я почувствовала сейчас. Нет. Не смогла. Не убежала. Оно настигло и вскрыло таки рану. Кровь с новой силой рванула из разорванного в клочья органа и отлила от лица. Шум в ушах и нет кислорода в доме. Как же трудно дышать. Нет сил даже сделать вдох или развернуться и уйти прочь отсюда.

Я стою не в силах осмыслить то, что происходит. Это злой рок что ли? Кто то там наверху смеется надо мной и опять сталкивает с тем, с чем нет сил сталкиваться.

Знаете что такое сумеречное состояние? Оно бывает после эпилептических приступов. Человек не осознает где он и что делает в этот момент. Вот и я сейчас впала в него. Я двигаюсь вслед за моим знакомым, как смертник за палачом. И вроде где то мелькает мысль бежать отсюда куда глаза глядят, но я продолжаю идти на автопилоте. Ладони взмокли, а во рту пустыня. Но движение продолжаю.

— Привет! — слышу сквозь шум в голове голос Куликова. — Я не один.

Он отступает на шаг в сторону и я впиваюсь взглядом в призрак прошлого. Смотрю не моргая и не верю. Это сон. Это мой кошмар, что мучает меня уже три года. И знаете как это бывает, думаешь, что сейчас проснусь, жмурюсь, потом распахиваю глаза, но ничего.

Опять смотрю и понимаю, что вижу не того парня из своего счастливого эпизода. Это другой человек. Нет. Внешне, это все тот же Глеб Бутузов. Но и не он, одновременно. За столом сидит усталый мужчина, с глубокими морщинами пролегшими на лбу. Щетина обрамляет некогда красивое лицо. Глаза потухли и четко видны синие круги под ними.

— Вы издеваетесь! — громко взрывается он. — Какого хр… ты притащил постороннюю в мой дом! Я же просил!

Он в бешенстве. Узнал. Да. Помнит еще. Не забыл. И лицо ненависть перекашивает, что удивительно. Это я имею право на подобного рода эмоции. Это меня предали. Это мной играли и после выбросили как не нужную вещь.

— Глеб! Ты чего? — растерялся Андрей.

Его друг не знает о нашем совместном прошлом? Он не сказал. Не счел нужным посвятить в свою игру других. Ну конечно, как можно сказать другу, что ты скотина. Поймет ли он? Судя по тому что я поняла об Куликове за короткое знакомство, нет. Он не поймет как можно вот так по скотски поступить с женщиной. Нет, тут дело не в полигавности, а в том, что он лично не сказал о расставании. Хотя легче бы не было. Но видеть лицо предателя и просто получить бездушное письмо, разные вещи. Это не иначе как трусостью и назвать то трудно.

— Убирайся из моего дома, я не кого не приглашал! — кричит мой бывший.

И его слова как пощечина. Они отрезвляют и выводят из коматозного состояния. Я стряхиваю наваждение и маска холодной стервы тут же натягивается на лицо. И опять слова всплывают в голове: «Сыграла ты, конечно, зачетно. Но вот только я, солидарен со Станиславским! Роль скажу была на троечку.» Ну вот сейчас перед тобой прима будет и это уже не трояк, а все сто из ста.

— Простите, но я курирую проект по отелям и ваш собственный! Так что хватит вести себя как заносчивая скотина и орать! Я не воспринимаю всерьез мужчин, что повышают тон, даже в их собственном доме! — надменным тоном выдаю я.

— Не учи меня как вести в своем доме! И не согласен я с вашей кандидатурой на проект. Опыта маловато! — выплевывает он.

— Глеб! Вот здесь ты не прав! Она один из лучших специалистов в своей сфере! Да и Патас ее утвердил! — вмешался Андрей.

— Знаю я как такие добиваются своей цели! — сквозь зубы цедит бывший.

— Раз так, то спешу заверить, вы мне не интересны. А с чего же я должна напрягаться, если сам заказчик уже меня утвердил. Это скорее вам стоит задуматься, вам то нечем его заинтересовать, кроме работы! — бью наотмашь сарказмом.

Глеб смотрит с ненавистью на меня. С чего взялась эта эмоция, в некогда любимых глазах, хоть убейте, понять не могу. Что могло вызвать это чувство, что все хорошее стерлось из памяти? А ведь оно было. Я то помню. Или он притворялся? Нет. Такое не возможно сыграть.

— Значит так, — опять подает голос Андрей. — Проект уже набрал обороты и идти назад, значит терпеть убытки и выплачивать неустойку. Алиса как дизайнер устраивает во всем. Ты там не был и не можешь знать. Поэтому подойдем к вопросу с точки зрения бизнеса, без эмоций. Но все же в толк не возьму, почему ты так категоричен?

— Ладно. Я понял. — выдыхает обреченно Бутузов. — Ты прав. Но продолжим как начали. Наше общения с ней минимальны. Встречи ведешь ты, я работаю удаленно.

— Ой, даже не почтите нас своим внимание, мистер президент! Корона мозги сдавила или вы всегда таким были? Эго прямо как Эверест! — опять летит в его сторону мой сарказм.

— Не мели чушь! — вновь его рев на весь кабинет. — Если бы я мог, то прямо сейчас вышвырнул бы тебя из своего дома и жизни!

— Так чего же, мараться не хочешь? — шиплю я.

— Да что ты обо мне знаешь! — уже опять гнев в его голосе.

И только сейчас я понимаю, что весь наш диалог он сжимал ручку в руке, потому что она с треском разлетается на части. А Глеб все сидит на месте. Кажется, он готов подпрыгнуть и выбить из меня дух, но сидит на месте. Что происходит? В мозгах появляются