Ден, правда, злился на меня за что-то, но это все ерунда. Наверняка, он сейчас меня ищет. А когда я к нему прибегу, сразу обрадуется. Главное, чтобы этот черный господин не запер меня в комнате, чтобы ничего не заподозрил. И я принялась еще более преданно таращить глаза и кивать ему с удвоенным рвением.

Господин наконец решил, что с меня уже хватит его драгоценного общества, и покинул комнату, напомнив еще раз, что «мы теперь одна семья». Баран тебе семья, уважаемый! А я твоей семьей становиться не собираюсь. Еще чего!

С трудом заставив себя переждать несколько секунд, после того как за господином захлопнулась дверь, я вскочила и схватилась за ручку. Уф, дверь не заперли. Какое облегчение! Выглянув в пустой коридор, я тихонько выбралась из комнаты и с деловым видом пошла вперед, справедливо рассудив, что в конце коридора должна быть лестница. А если есть лестница, значит можно по ней спуститься, а спустившись, поискать входную дверь.

Мои надежды полностью оправдались, и лестница действительно нашлась (самая обычная лестница, ничего особенного). Спустившись, я попала в холл (ну прямо как у нас в школе). Там наблюдалось некоторое количество незнакомых детей, но на меня никто не обращал внимания. На стенах приятного салатового оттенка висели картины и детские рисунки. Не хватало только стенда «Наши выпускники. Любим. Гордимся», хотя, возможно, он тоже где-то висит, просто я его не вижу.

Впереди замаячила самая обычная входная дверь и я, тенью выскользнув наружу, торопливо зашагала по двору. Огибая милый газончик с петуньями, я невольно вдохнула их упоительно-сладкий аромат. «Запах счастья», — подумалось мне. Сердце тревожно забилось — вот сейчас, сейчас я отсюда выберусь. Только бы меня никто не остановил!

Обычный металлический забор приветливо манил приоткрытой калиточкой. Я все же не выдержала и побежала. И бежала все быстрее и быстрее, проскочила калитку и с разгона ворвалась… в лес.

Лес недовольно шумел еловыми лапами и смотрел на меня свысока. «Ну, куда это ты собралась, человечка?» — грозно спрашивал он. Вековые деревья поскрипывали своими натруженными спинами, пытаясь найти положение поудобнее. Птички удивленно перекликались. А белка даже высунулась из дупла, чтобы получше рассмотреть эту неразумную, а может и швырнуть в нее шишкой, чтобы неповадно было.

Я остановилась в раздумье. Лес казался бескрайним и выглядел совершенно одинаковым что справа, что слева. В какую сторону идти? Где дорога, люди, где все? Я отчаянно тряхнула головой, пытаясь отогнать так не вовремя напавшую нерешительность. Все равно куда идти, главное, идти достаточно долго. И не заблудиться. И чтобы волки не съели.

Не успела я подумать о волках, как вдалеке послышался подозрительный вой. «Может, это еще и не волк, — успокаивала я себя, — может это птичка такая. Или собака. Да, точно. Это собака, вышла погулять с хозяином. Она на поводке и в наморднике. И страшно любит детей». Я поежилась. Прямо как в анекдоте: «Собака ест все, любит детей».

Под ногами успокаивающе шуршали сухие хвойные иголки. Из-под куста, пофыркивая, выбрался ежик и побежал по каким-то своим ежиковским делам.

Чем дальше, тем непролазнее становилась чаща. Я с трудом пробиралась вперед, раздвигая ветки и снимая с лица противную паутину. Не хватало только, чтобы пауки, увидев, что кто-то разрушил их дом, сбежались сюда всей толпой с целью наказать обидчика. Или паутина — это не дом, а столовая? Ну тогда, чтобы сожрать свой ужин и накормить маленьких паучат.

Солнце скрылось за горизонтом, и голоса птиц становились все тревожнее. «Где вы, где вы?» — выкликали ответственные мамаши, собирая своих непосед под крыло. И вскоре завеса тьмы накрыла землю, как сцену в конце пьесы. «Эй, моя пьеса еще не закончилась, — запротестовала я, — принц еще не прискакала за мной на белом коне». «Просто он еще не победил дракона, — насмешливо прошептал мне лес, — и дракон ходит где-то здесь, непобежденный и проголодавшийся».

Я уже почти решила вернуться, и даже повернула назад, но только «назад» ничем не отличалось от «вперед», а также от «вправо» и «влево».

Когда я была маленькая, мы с Хадижей часто ходили в лес недалеко от города. Там было спокойно и уютно, как в компания старого друга. А летом приятно пахло земляникой. Я срывала красные пупырчатые ягодки, а затем высыпала всю пригоршню в рот, тихонько жмурясь от удовольствия.

Этот лес не был дружелюбным. Казалось, он следит за мной. Следит желтыми глазами зверей, пустыми дуплами деревьев и частыми горками муравейников. Лес зловеще шептал: «Подожди, человечка. Не спеши! Ты так приятно пахнешь страхом. Оставайся со мной навсегда. Мои ветви раздерут тебя на части. Я припорошу твое тело иголками, а муравьи обгложут твои косточки».

Ноги как-то совершенно предательски перестали держать меня, и я опустилась на землю, подтянув колени к себе и обхватив их руками. Тихонько покачиваясь, старалась представить, что я дома, или даже лучше на крыше. Я на крыше, и рядом Ден, он обнимает меня и читает стихи. Как там было? «Будь самой горькой из моих потерь»? Я тихонько заплакала — мне не хотелось быть потерей.

Когда спустя два часа меня нашли люди с собаками, я уже успела нареветься до икоты и замерзнуть так, что в ответ на все вопросы могла лишь трястись и стучать зубами. От меня быстро отвязались. «Еще одна дуреха. И куда вы все бежите? Ведь лес кругом», — беззлобно ворчал мой спаситель, накрывая меня теплым пледом и поднимая на руки.

Когда я оказалась в уже знакомой комнате, мне выдали причитавшийся ужин (выглядевший весьма аппетитно) и оставили в покое. Даже ругать никто не стал. Уже позже девчонки объяснили мне, что сбежать, рано или поздно, пытаются многие. Но по лесу далеко не уйдешь, а никаких населенных пунктов поблизости не имеется. Поэтому всех быстро находят и возвращают обратно.

— Потом я втянулась. Учителя и кураторы были к нам очень внимательны. С нами много занимались индивидуально, стараясь максимально развить наш дар. Поощряли наши интересы, Мой куратор, например, с большим уважением относился к моему увлечению травами. И мы вместе придумывали, как это можно будет использовать в работе, и… Я — хорошая Паутинщица, Ден. Серьезно!

— И много у тебя было клиентов до меня?

— Один. Но он умер, — я поникла, и Ден, засмеявшись, подошел ко мне сзади и обнял, зарывшись подбородком в мои волосы.

— Как ты думаешь, — задумчиво проговорил он, — у меня еще есть время, чтобы написать завещание?

Ден.

Соня действительно устроила мне встречу с куратором. Я должен был явиться утром в ее кабинет и прояснить все интересующие меня вопросы. Сама же она обсуждать что-либо, касающееся ее работы отказывалась наотрез. Куратором Сони оказался мужчина среднего возраста, облаченный в привычно темные одежды. Лицо его было ничем не примечательным, волосы неопределенно-русого цвета. Увидев этого господина повторно, я бы его просто не узнал. Он вольготно расположился за столом, тогда как Соня примостилась на стуле в уголке. Мне же предложили занять кресло напротив.