выходишь – гаснет. Дед соорудил такое реле дома еще в шестидесятые годы. А на даче сделал пристройку и поставил в ней ванну, уже был водопровод, и воду грели красными газовыми баллонами, которые надо было регулярно ходить менять – газа в них помещалось не очень много. И ванное новшество не прижилось: вода не нагревалась, канализации не было – прямиком в землю много не зальешь, так ванна и простояла без дела десятилетия, пока мы не вытащили ее в сад и не сделали из нее клумбу.

Так вот раздел участка. По соглашению, письменному (оно сохранилось – два полуистлевших листка с подписями), но юридической силы не имеющему, между прадедом и предком соседа, после продажи половины дома участок поделили не поровну, поскольку дом оказался почти целиком на стороне соседа. Моим предкам – больше, соседским меньше. А когда началась приватизация земли, сосед пошел и получил бумагу, что ему принадлежит половина участка. Логично: раз дом пополам, то и земля. Оспорить это было нельзя, ибо документ с печатью, свидетельство о собственности, но отец категорически с ним не соглашался. Забор, вернее, его жалкие останки, как стоял с тридцатых годов, так и теперь полулежал по линии, проведенной предками. И отодвигать его отец не собирался – у него там росли его драгоценные цветы. Потому так и не сделали официальный раздел участка, вся эпопея досталась мне.

Одну, как это называется, «техническую ошибку» Росреестра я уже исправляла, с землей. В выписке значился, помимо трех владельцев – соседа, дяди и отца, четвертый – по имени «государственная собственность». А так не бывает: либо частная, либо государственная. И я, ничего тогда еще не понимавшая, пошла, по указанию нотариуса, в МФЦ и подала прошение об исправлении ошибки. Ее исправили, и только тогда я смогла оформить наследство. А тут, уже со свидетельством о собственности на руках, я оказалась вписанной в несуществующий дом. Документом теперь должна стать новая, исправленная выписка из Росреестра. И я опять пошла в МФЦ, ставшее мне родным, но мне ответили, что вопрос слишком сложен и идти надо в сам этот Росреестр. В нашем околотке он доживал последние дни, поскольку доступ граждан к этой организации, учитывающей всю наличную недвижимость, был перекрыт уже почти повсеместно. Для начала пошла к адвокату, он сказал, что это мошенничество, и привел примеры, которые в его практике встречаются каждый день. Потом к нотариусу, которая выдавала мне свидетельство о наследстве. Нотариус сказала, что какие сведения ей прислали в выписке из Росреестра, такие она и записала, и неважно, что они не соответствовали свидетельству о собственности отца – «мало ли что изменилось с тех пор». Бумажки, бумажки. А мое свидетельство о собственности по наследству уже не переделать. Никогда. Такие правила.

Изучив мою проблему, сотрудница Росреестра сказала то же, что в МФЦ, что вопрос слишком сложный и решить его под силу только директору, а директор (замечу, что все субъекты моего бюрократического лабиринта были женщинами, но я противник феминитивов) принимает один раз в неделю в течение трех часов. Пришли мы в нужный день загодя, но очередь уже вилась змейкой. Успела все же сунуть в окошко набор документов с заявлением. Сказали ждать месяц. И через месяц «ошибку» все же исправили. А не будь этой процедуры с дарением мне дядей четверти дома, так я и осталась бы со своей землей, на которой стоит ничей дом. И через время у него мог оказаться неожиданный владелец, тем более что сосед, которого я стала теребить, чтоб шел регистрировать свою половину дома, как оказалось, вписан был в чей-то чужой, правда, существующий, дом. Потому что в 1938 году наша улица называлась иначе, нумерация была другой, а теперь это старое название осталось у перпендикулярной улицы, с которой прежде, видимо, они считались одним целым.

После победы над бюрократией можно было приступить к достраиванию дома и проведению канализации. Был ли выбор? Продать, сдать, жить как есть? Все еще нет. Никому не нужны полдомика без душа и туалета.

Началась стройка. Поначалу бодро, полусгнивший кусочек дома рабочие разобрали, но вскоре запротестовали: сортир-дырка в конце участка и отсутствие душа их не устраивали. Приехали другие рабочие, готовые к трудностям. Им предстояло ввинчивать сваи. Но ввинчивать их вручную они отказались, а трактор не проходил – слишком узко. Месяц – летний теплый август – не делалось ничего. Мы с мужем уехали отдыхать, думая, что процесс идет. Вернулись – застали все в том же виде, как и до отъезда. Начальник в ответ на наше недовольство, что ничего не сделано, сказал: «У вас же в контракте есть конечный срок, мы что, его превысили? Какие претензии?!» Срок в договоре значился 29 октября. Когда я его подписывала, спросила: «Вы же говорили, что три месяца, а тут получается четыре?» Начальник сказал, что, конечно, в конце сентября закончат, просто на всякий случай. Уже было ясно, что к концу сентября не успеется. Приехала третья бригада. Я робко спросила: а как же стройка происходит без бригадира? «Бригадир стоит сто тысяч рублей, вы же не будете платить такие деньги?» – ответил начальник, он же владелец компании.

Вот, думаю, все не так, как у моего приятеля, рекомендовавшего этих строителей, у которого были и бригадир, и круглосуточная работа без сбоев, и цена в четыре раза меньше нашей, но у нас два этажа, у него был один, площадь чуть больше, и рубль упал, в общем, понятно. Но сам процесс шел совсем не так гладко. Препятствия образовывались на каждом шагу. Сантехники провели трубы, но не стали подсоединять унитазы (целых два, и как я мечтала о них, это же звучит невероятно – мечта об унитазе!), ванну и две раковины. Звоню начальнику, а он мне невозмутимо отвечает, что монтаж сантехники – а это все мы закупали сами, и ламинат, и линолеум, и терраса была полностью забита продукцией, которой должно было обрасти наше жилище, – «не входит в смету».

– Как так не входит? – удивлялась я.

– Я же не знаю, какие краны вы купили – может, дорогие, итальянские, может, дешевые китайские, от этого зависит и цена работы. И унитаз – может, золотой, может, ванна-джакузи, все это влияет на цену.

В результате все поставили, а смета же – вещь непонятная. «Сантехнические работы» и стоимость. Имелось в виду, на словах, «под ключ». И вдруг выясняется, что никакого ключа в смете нет. То же было с фасадом, который отделали только с одной, лицевой стороны, то же и