— Ты плавала и раньше, а не только совершила путешествие в Англию, правда ведь, Джордж?

— По-моему, я совершенно определенно сказала тебе, что я не Джордж.

— А ты уступи мне, потому что мне очень нравится называть тебя так… И ты плавала…

— Конечно, плавала, — не дала ему договорить Джорджина, поворачиваясь лицом к стене и надеясь, что он поймет ее намек. — В конце концов, у меня есть свой собственный корабль.

— Конечно, у тебя есть корабль, — добродушно согласился Джеймс.

— Он у меня действительно есть, капитан.

— Да-да, я верю… И что же привело тебя в Англию, которую ты так ненавидишь?

Она стиснула зубы, видя, что он не принимает всерьез ее слова.

— А это не твое дело.

— Рано или поздно я вытяну из тебя правду, Джордж, так что лучше уж скажи сейчас.

— Спокойной ночи, капитан. Иначе как бы к вам не вернулась головная боль… если она вообще была, в чем я начинаю сомневаться.

На сей раз она услыхала его смешок. Он не смог удержаться, когда подумал, что нынешнее проявление ее характера не идет ни в какое сравнение с тем, как бы она повела себя, узнай, что ему с самого начала было известно о ее маскараде. В следующий раз, когда ему станет скучно, он скажет ей об этом, чтобы увидеть, что за этим последует.

На следующее утро, стоя перед подвесной койкой, Джеймс долго смотрел на спящую девушку. Проснувшись, он пожалел о том, что вчера вечером не вернул ее на свою кровать. Он был ненасытным в любовном отношении и, проснувшись поутру и увидев прильнувшую к нему женщину, готов был повторить то, что было накануне вечером.

Именно по этой причине несколько дней тому назад он был резок с Джорджиной, когда она проснулась раньше него. У Джеймса не было причин не позволить ей одеть его, что якобы входило в ее обязанности. Но ему было совсем непросто совладать со своим желанием и своим телом, хотя кое-как он с этим и справился.

Капитан улыбнулся при мысли о том, что теперь подобной проблемы не будет. Впредь ему не придется скрывать то, что девушка оказалась удивительно желанной. Да, он определенно сожалел о своем решении не спать рядом с этим уютным маленьким телом, позволил ей в раздражении уйти; Больше такого не будет. Сегодня она снова разделит с ним ложе и останется на ночь.

— Шевели ножкой. — Он тряхнул койку. — Я решил не объявлять нашему маленькому морскому сообществу, что ты не та, за кого себя выдавала. Так что упрячь снова свои дивные груди и принеси мне мой завтрак.

Джорджина приоткрыла глаза и некоторое время молча смотрела на капитана. Затем зевнула, хлопнула ресницами и, окончательно проснувшись, уставилась на него.

— Я должна по-прежнему оставаться юнгой? — недоверчиво спросила она.

— Очень правильный вывод, — ответил Джеймс неприятно сухим тоном.

— Но…

Она замолчала, взвешивая в уме, что будет, если все останется так, как прежде. Ей не надо будет говорить Маку, что она разоблачена. Ей не придется объяснять ему, что с ней произошло. Впрочем, она и сама не понимала, что же произошло, но твердо знала, что не желает, чтобы кто-то об этом знал.

— Отлично, капитан, но я хочу иметь собственный угол.

— Исключено. — Он поднял руку, не давая ей возразить. — Ты спала здесь целую неделю. Если ты переедешь, это вызовет разные толки. И кроме того, другого места просто нет, о чем тебе известно. Даже не помышляй о полубаке, потому что я скорее посажу тебя под замок, чем разрешу туда вернуться.

Она хмуро посмотрела на него:

— Какая разница, если все считают, что я мальчик?

— Я достаточно легко определил истину.

— Это из-за моего дурацкого наивного признания о том, что меня тошнит, — сердито сказала она.

Он улыбнулся, и улыбка эта была настолько нежной, что у нее перехватило в горле.

— Я думаю, что признание твое было очень даже милым, девочка моя. — Он коснулся пальцами ее щеки. — Ты больше не ощущаешь… тошноты?

Прикосновение и улыбка подняли в ней теплую волну. Однако она не собиралась допускать ту же ошибку, что накануне вечером, и превращаться в объект насмешек. Кроме того, вчерашнее более не может повториться. Этот человек создан не для нее, хотя и пробуждал трепет в груди. Так или иначе, он англичанин и, хуже того, презренный аристократ. Разве его страна не заставила ее страну пройти через четырехлетний ад? Да и до войны ее братья постоянно сетовали на беспримерную наглость Англии. И это невозможно забыть, как бы ей того ни хотелось. Да ее братья не пустили бы этого человека на порог своего дома! Нет, Джеймс Мэлори, лорд английского королевства, определенно был не для нее. Отныне ей самой надо не только помнить об этом, но и довести до его сознания.

— Нет, капитан, я больше не ощущаю тошноты. Вы обещали мне средство против этого, очевидно, оно помогло, за что я вам признательна. Но новые дозы не потребуются.

Джеймс не придал ни малейшего значения ее словам, о чем красноречиво сказала его улыбка.

— Жаль, — только и сказал капитан, но и этого было достаточно, чтобы она покраснела.

— А как насчет жилья? — напомнила она, когда слезла с койки и удалилась от капитана на безопасное расстояние.

— Обсуждению не подлежит, Джордж. Ты остаешься здесь.

Джорджина открыла было рот, чтобы возразить, но тут же передумала. Ладно, она уступит, если он поймет, что ему не позволено командовать ею во всех отношениях. Его каюта не столь уж плоха, по крайней мере здесь она будет иметь возможность хоть иногда снимать эти ужасные бинты и спать с удобством в течение всего путешествия.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, при условии, что я буду спать так, как мы договорились с самого начала. — Сказано было достаточно ясно. — И я полагаю, что впредь я не должна тереть вам спину… сэр. Джеймс едва не расхохотался. Какой чопорной и суровой была сегодня эта девчонка! Интересно, какой образ жизни она вела, когда не носила эти брюки?

— Могу ли я напомнить тебе, Джордж, что ты единственный мой юнга? Ты высказалась и можешь придерживаться своих взглядов до тех пор, пока я не распоряжусь по-другому. Или ты забыла, что здесь я капитан?

— Я вижу, вы намерены постоянно напоминать мне об этом.

— Вовсе нет. Я просто хочу заметить, что ты сама не даешь мне иного выбора. Но ты не должна думать, что я и в дальнейшем воспользуюсь тем, что ты была столь сговорчивой вчера вечером.

Прищурившись, она впилась в него взглядом, однако лицо его оставалось непроницаемым. Наконец Джорджина вздохнула. В конце концов ей ничего не оставалось, как согласиться.

— Хорошо, будем вести себя так, как было… до вчерашнего вечера, я имею в виду. — Последние слова вызвали у него еле заметную улыбку. — А сейчас я должна одеться, после чего принесу вам завтрак, сэр.