боеспособности, то мы, наоборот, имели все основания считать, что теперь в нашем распоряжении находится такое полнокровное, хорошо вооруженное и сильное своим боевым духом кавалерийское соединение, какого у нас еще никогда не было.

И это несмотря на то, что 3-я кавбригада Тимошенко находилась еще в процессе формирования. И без нее у нас было пять кавполков, полностью укомплектованных и обеспеченных всем необходимым для боя, и, кроме того, Особый резервный дивизион, состоявший из бойцов и командиров, отличавшихся особой храбростью и преданностью делу революции.

Все это позволило мне смело бросить дивизию на превосходящие нас по численности силы Мамонтова и не сомневаться в том, что мы выиграем бой. Выйдя в исходное положение для атаки, дивизия всеми силами обрушилась на противника. Белогвардейцы пытались оказать сопротивление, но не выдержали удара и начали отходить. Части дивизии немедленно перешли в преследование. Лишь за Большой Мартыновкой противнику удалось оторваться от наших частей и, переправившись через реку Сал, занять оборону. Однако Мамонтов совершил здесь грубую ошибку. Вместо того чтобы организовать оборону на наиболее вероятных направлениях действий наших войск, он расположил свои слабые части на широком фронте (до 160 километров) на линии населенных пунктов Сусатский, Золотарев, Новоселовка, Арбузов, Кутейкиково, Романов.

Эта ошибка противника позволила нам без особого труда прорвать его оборону и нанести ему глубокий удар. 16 марта Особая кавалерийская дивизия заняла Большую Мартынов- ку. В этот же день было принято решение произвести налет на станицу Великокняжескую через Платовскую. Целью налета ставилось: захват штаба генерала Мамонтова, освобождение политических заключенных из Великокняжеской тюрьмы и расстройство ближайших тылов белогвардейских войск. Кроме того, в Великокняжеской были четыре самолета белых, которые мне хотелось захватить.

Налет на Великокняжескую был для нас заманчивой, но вместе с тем и очень рискованной операцией, так как от этой станицы нас отделяла река Сал, а наступал самый разгар половодья. Как сказали нам местные жители, река через два-три дня выйдет из берегов, и мост придется снять. А я хорошо знал, каким бывает Сал в половодье. В этом районе разлив реки достигал семи — десяти километров. Следовательно, если нам не удастся завершить задуманную операцию через два-три дня, дивизия окажется отрезанной рекой от остальных частей 10-й Красной армии, которые находились в нескольких переходах от Большой Мартыновки.

И все-таки, несмотря на большой риск, было принято решение о налете на Великокняжескую. В нем принимали участие четыре кавалерийских полка и Особый резервный кавдивизион. Одному кавалерийскому полку и 3-й кавалерийской бригаде было приказано оставаться в Большой Мартыновке в качестве прикрытия дивизионных тылов. Отдав приказ, я послал донесение командующему армией Егорову, в котором подробно доложил о действиях дивизии, начиная с Ляпичевской операции и до занятия Большой Мартыновки. В донесении также указывались время и цель предполагаемого налета на станицу Великокняжескую.

2

В ночь на 17 марта части дивизии выступили на Великокняжескую, выслав вперед разведку и походное охранение. Темная весенняя ночь скрывала движение наших полков. Тревожную тишину нарушали лишь гулкая поступь лошадей да отдаленное эхо выстрелов белогвардейских сторожевых застав.

Когда дивизия находилась между станицей Батлаевской и хутором Потаповским, походное охранение донесло, что навстречу нам движутся две сотни казаков.

Как потом выяснилось, это было сторожевое охранение, высланное белыми в хутор Потаповский.

Я приказал командиру головного полка остановиться и двумя эскадронами обойти казаков справа и слева. Казаки приняли наши части за свои и спокойно въехали в приготовленную им ловушку. Когда кольцо окружения было замкнуто, казакам было предложено сложить оружие. Они были так перепуганы, что оружие у них само валилось из рук.

В 12 часов ночи части дивизии вступили в Платовскую. Я снова был в родной станице. Почти одновременно с нами в станицу вошло белогвардейское подразделение. Мы взяли его в плен без единого выстрела. Это был недавно сформированный артиллерийский дивизион. Он имел на вооружении лишь одну пушку, а остальные должен был получить в Ельмутских хуторах, куда и следовал. Допросив пленных, мы установили, что в Ельмутских хуторах расположились обозы двух корпусов белых.

Получив эти сведения, я решил сделать в Платовской часовой привал дивизии, а затем двинуться в Ельмутские хутора, чтобы захватить обозы противника. Это было нам почти по пути в Великокняжескую.

Только было отдано распоряжение расположить дивизию на привал, как ко мне подъехал начальник связи дивизии Селезнев и доложил, что он на почте включился в связь белых между станицей Великокняжеской и Новочеркасском, и считает полезным, чтобы я поговорил с белогвардейцами. Я согласился с тем, что поговорить с противником действительно полезно, и тотчас же мы поехали на почту. В ожидании, когда Селезнев позовет меня к аппарату, я, присев к столу, стал рассматривать различные почтовые распоряжения и указания и среди них увидел список членов нового Войскового круга. Из списка я узнал, что председателем Войскового круга избран генерал Сидорин.

Тем временем Селезнев попросил меня к аппарату. Из станицы Великокняжеской офицер штаба группы Мамонтова добивался дежурного по Войсковому кругу. Я сказал, что слушает дежурный офицер Войскового круга поручик Рождественский. Офицер штаба Мамонтова, вероятно в качестве проверки, спросил меня, на месте ли председатель Войскового круга. Я ответил, что генерала Сидорина в Войсковом круге нет. Услышав фамилию председателя Войскового круга, офицер успокоился и попросил принять оперсводку. В сводке сообщалось: в районе станции Ремонтной красные, пытавшиеся перейти в наступление, отброшены стремительной атакой доблестных войск генерала Мамонтова и с большими потерями отошли за реку Сал. В районе Большой Мартыновки авиаразведкой обнаружено крупное скопление кавалерии красных, пытавшейся переправиться через реку Сал. Принятыми мерами переправа красных сорвана, а отдельные их переправившиеся подразделения изрублены или же отброшены на правый берег Сала. На других участках фронта красные активных действий не предпринимали.

Я поблагодарил за сводку и обещал немедленно доставить ее генералу Сидорину.

Вскоре позвонил какой-то полковник из Мечетинской. Я ответил, что у телефона начальник штаба группы Мамонтова Кильчевский. Полковник без всяких предварительных расспросов попросил указать, куда ему двигаться с обозами — в Торговую или только до станции Целина, а потом пожаловался, что до сих пор не имеет указаний, куда направлять молодых казаков для пополнения конной группы генерала Мамонтова.

Я ответил полковнику, что эти вопросы уже согласованы с генералом Мамонтовым. Все боеприпасы, находящиеся в эшелонах или на складах от Батайска до станции Торговой, немедленно направить в Батайск, а пополнение распустить по станицам и не собирать до особого распоряжения.

Полковник был обрадован четкими указаниями и, сказав, «слушаюсь*, закончил разговор.

— Ну вот, — сказал я Селезневу, —