Собрался круг войсковой. Атаман Лукьян Максимов прочел стрелецкое письмо.

Но стрельцы не смутили казаков. Изменниками царю донцы никогда не были. Они заблуждались, они разбойничали, своевольничали, но все, что они делали, они делали для большого прославления государства, для того, чтобы увеличить его земли.

Круг постановил остаться верными государю. Все, бывшие на кругу, казаки целовали крест и евангелие, а стрельцов арестовали и, заковав, отправили под охраной станичного атамана Саввы Кочета в Москву.

Государь прислал казакам грамоту, повелевая им и впредь оставаться верными ему и России. Войсковой атаман сейчас же снарядил против астраханцев отряд под начальством походных атаманов Максима Фролова и Василия Поздеева. Астраханцы, узнав, что казаки находятся уже в калмыцких улусах, послали сказать им, что они хотят переговорить о сдаче, и назначили место на Волге, ниже г. Черного Яра, для свиданья.

Казаки отправили часть своих сил в указанное мятежниками место. Астраханцы воспользовались этим, ночью большими силами по Волге проскочили к Царицыну, нашли и там изменников, которые провели их на казачью заставу. Ночью напали они на казаков, захватили 70 казаков и донской бунчук. На другой день они подошли к Царицыну и потребовали его сдачи. Атаман Фролов с казаками вышел из Царицына, атаковал мятежных стрельцов и разбил их. Между тем, во время самого сражения, в Царицыне взбунтовалось сто солдат Петровского пехотного полка. Казаки схватили их, пытали, а потом казнили. Освободивши Царицын от мятежников, казаки, ввиду недостатка в городе припасов для большого отряда, оставили в Царицыне 900 человек под начальством войсковых старшин Тимофея Пирожникова и Леонтия Поздеева, а сами ушли на Дон. Пирожников и Поздеев прошли к Черному Яру и заставили засевших там мятежников сдаться.

Когда пали Царицын и Черный Яр, мятежные стрельцы заперлись в Астрахани и здесь были взяты боярином Шереметевым с Русскими войсками.

В награду за помощь, оказанную войскам в тяжелое для России время повсеместной смуты, государь пожаловал 5 марта 1706 года войску Донскому грамоту и честные клейноды.

Клейнод по-немецки значит «сокровище». Этим именем назвал государь посланные в войско знаки атаманского и войскового достоинства, чтобы казаки хранили их, как сокровища, в воспоминание заслуг, за которые они пожалованы.

Знатные воинские клейноды, как называл их Петр в своей грамоте, состояли из:

Серебряного пернача с цветными камнями, позолоченного; из бунчука с яблоком и доской и серебряной позолоченной трубкой; знамени с золотым тканьем – атаманам, как знаки их воинского достоинства «в вечную несмертельную память» и войску шесть писанных золотом и серебром станичных знамен и грамоту на пергаменте с государственной печатью.

Клейноды эти были посланы войску с атаманом зимовой станицы Ефремом Петровым, который повез также казакам и жалованье, большее, нежели обыкновенно.

С этого времени у казаков вошло в обычай на круг выносить клейноды и под Петровскими знаменами принимать присягу[18].

Много гуляли казаки в Черкасске по случаю получения этих знаков царской милости и в том же 1706 году, при атамане Максимове, заложили в Черкасске большой каменный собор, который был окончен и освящен 1 февраля 1719 года.

Вскоре после этого радостного праздника страшные кровавые события произошли на Дону. Виновником их был Трехъизбянской станицы (на р. Донце) казак Кондратий Булавин.

Среди домовитых, верных и преданных государю и родине казаков на Дону было много и всякого сброда, казаков только по названию, недавно пришедших на Дон из России. Еще не устроившиеся, не поселившиеся ни в каком юрте, буйной и шумной ватагой шатались они по войску, ища наживы или добычи. Если не было похода, они работали, торговали, но как только заводились у них деньги, они их пропивали. Как всегда, казаки принимали к себе всякого, кто веровал во Христа, кто просил у них защиты от утеснителей.

В 1675 году от казаков потребовали, чтобы они выдали нескольких людей, обвинявшихся в разбоях и бежавших на Дон.

Казаки отвечали: «Мы никогда не выдавали людей с Дона; Дон только и держится пришлыми людьми. Если мы станем выдавать, то и весь Дон разойдется. Каждый будет искать другого пристанища».

Слева направо: Георгиевское знамя за войну 1853–1856 гг. Полковое знамя «За отличие в персидскую и турецкую войну 1827–1829 гг.». Знамя за усмирение Астраханского бунта в 1705 г. Георгиевское знамя за войну 1812–1814 гг. Знамя в память трехсотлетия войска Донского 1570–1870 гг. Полковое знамя

Тогда в 1682 году было издано запрещение казакам принимать свободных и помещичьих людей. По войсковой границе поставили пропускные посты и стали осматривать идущих в войско людей. Но, тем не менее, люди продолжали идти на Дон из России. Когда началось в Москве преследование людей старой веры, преследование за бороды и ношение старинного платья – все больше и больше стало бежать народа на Дон. Окрестные помещики жаловались, что у них не хватает крестьян для обработки полей, что они не могут выполнять правильно службу, так как люди от них уходят в казаки.

В 1703 году на Дон были присланы из Москвы чиновники для переписи казаков. Они же обязывали подпиской станичных атаманов не принимать больше беглых людей. Казаки просили оставить хотя бы тех, которые пришли на Дон в 1696 году. Им в этом было отказано, а на Дон прислан был воевода для уничтожения вновь построенных по речке Айдару городков. Все это произвело в верховьях Дона смуту. Казаки были недовольны приказами и нехотя исполняли царскую волю.

В 1701 году за соль стали брать налог. Но налог этот не касался казаков. У казаков были свои солеварни в Бахмутском городке. Против них стоял Изюмский полк малороссийских казаков. Полковник этого полка стал притеснять казаков, требовать с них налог за солеварни. Между изюмскими казаками и донцами произошла из-за этого ссора. Бывший в Бахмутском городке станичным атаманом Кондратий Булавин горячо заступился за казаков. Когда Изюмскому полку было приказано отобрать в казну Бахмутские солеварни, Булавин их не отдал, собрал казаков и разорил угодья Изюмского полка. Началась открытая война между изюмцами и донцами.

И вот из-за этой борьбы с изюмцами разгоралось по Дону настоящее восстание. Атаман Максимов поддерживал Булавина, говоря, что он творит правое дело, и в то же время отписывал о нем в Москву. Из Москвы прислали воеводу с наказом отобрать в казну спорные солеварни. Тогда Булавин отправился в верховья Дона, на Хопер, и там стал поднимать казаков вступиться за свои права.