Так оно и получилось. Только вместо лица Смольного в проеме обозначилась округлая, совершенно незнакомая физиономия. Впрочем, через секунду физиономия стала уже не круглой, а вытянутой и узкой, как рыба скумбрия. Парень увидел на лестнице людей с пистолетами.

— Атас, менты!!! — истошно выпалил он и попытался захлопнуть дверь.

Лемехов оттолкнул «добровольную помощницу», прыгнул вперед, вцепился в ручку двери и рванул створку на себя.

Катя одним прыжком перемахнула через две ступеньки, мысленно поблагодарив бога за то, что у туфли ободрался каблук. Фиг бы ей удалось так на каблуках-то. Шарахнула кулаком по вытянутой, перекошенной от напряжения физиономии. Парень влетел в прихожую, опрокидывая мебель. Створка распахнулась, ударившись о стенку. Лемехов ввалился в квартиру.

— Милиция!!! — крикнула Катя. — Всем на пол! Руки за голову!

— На пол!!! — вторил ей Лемехов. — На пол, твари!!! Пристрелю!!!

— Лейтенант, — Катя на ходу указала на скорчившегося в прихожей парня, — присмотри за ним!

«Берлога» Смольного оказалась шаблонной двухкомнатной «хрущевкой», с большой проходной гостиной, маленькой спальней и крошечным чуланчиком.

В большой комнате — Катя разглядела это из прихожей — вдоль стены стояло несколько здоровых сумок-баулов. Дешевых, пластиковых, в чудовищную красно-сине-белую полоску.

В прихожей пришлось сбавить обороты. За поворотом, ведущим в кухню, вполне мог кто-нибудь стоять. Береженого бог бережет. Еще один человек отыскался под кроватью в спальне.

— Вылезай, — скомандовал Лемехов, опускаясь на корточки и делая соответствующее движение стволом «ПМ».

— Я тут ни при чем, — пробормотал белый как снег задержанный. — Я… случайно зашел.

— Ясное дело, — кивнул Лемехов, засовывая руку под кровать и вытаскивая парня за воротник. — Водички попить, да?

— Я… ничего не знаю… — бормотал испуганно тот.

— А мы тебя ни о чем и не спрашиваем, — довольно приговаривал оперативник, защелкивая на запястьях парня наручники. — Захочешь срок себе скостить, сам все расскажешь… Катя! Что у тебя?

— Никого, — сказала она. — Только эти двое. А что в сумках?

— Да хрен знает, мать. — Лемехов отдувался, утирал пот со лба. — Ты знаешь, я всегда за законность. Без понятых — ни-ни. Ни глазком, ни руком, ни ногом. Лейтенант! — тут же гаркнул он. — Зови понятых! Обыск делать будем.

Понятых привели минут через пять. Вскрыли сумки, в которых оказались плотные полиэтиленовые пакеты. Стоило взрезать пленку, и по квартире поплыл характерный запах.

— «Травка», — констатировал Лемехов. — Лет на восемь ваш запасец потянет. Каждому. — Он тряхнул второго задержанного. — Насчет наркоты мы поняли. А Смольный-то где?

— Не знаю я никакого Смольного, — испуганно хлопая глазами, ответил тот.

— А если подумать получше? — подступил к нему Лемехов.

— Говорю же, не знаю.

— Хочешь сказать, он тут с вами не живет?

— Да ты че?..

Задержанный искренне недоумевал.

Лемехов вздохнул, повернулся к Кате.

— Кать, тут не берлога. Тут «яма». Что-то наши «достоверные источники информации» напутали. — Он усмехнулся, покачал головой. — Это же надо. Рассказать кому — не поверят. Случайно такую «яму» нарыли.

Катя сразу поверила, что ни о каком Смольном тут знать ничего не знают.

— Лейтенант, — она повернулась к участковому, — а другого «третьего подъезда» у вас тут нет?

— А это не третий, — в свою очередь, удивился лейтенант.

— Как не третий? — изумилась Катя.

— Ну, в смысле, по нумерации — то он третий. Но обычно все считают от дорожки.

— И что? — не понял Лемехов.

— Если от дорожки считать, то этот подъезд — четвертый, — объяснил участковый.

— Вот страна, прости господи, — процедил Лемехов. — Все не как у людей. И аппендицит-то мы через горло режем, и подъезды от дорожек считаем…

Катя посмотрела на лейтенанта:

— А в третьем подъезде квартиры сдаются?

Тот кивнул.

— Брось, Кать. — Лемехов спрятал пистолет в кобуру. — Если он и был, то уже ушел. Орали-то как. На весь квартал слышно было.

— Пошли проверим, — упрямо стояла на своем Катя.

— Ну, пошли, — согласился без большой охоты Лемехов. — Время зря только потратим, — добавил он и сразу же оговорился: — Пойдем, пойдем, я разве возражаю.

Квартиру они нашли быстро и так же быстро выяснили, что Лемехов был прав.

* * *

Смольный подхватил кейс, сунул под куртку ствол, вышел в парадное и закрыл за собой дверь. Спустившись на первый этаж, осмотрел сквозь засиженное мухами стекло двор. Толпа не расходилась. Стояли, глазели, твари. Бабушки, алкаши местные, которые только что козла забивали. Два пацана с мячом. Интересно им, гнидам.

Смольный спокойно открыл дверь, шагнул во двор. Напустив на себя беспечный вид, сунул руки в карманы, оглядел толпу, хмыкнул. Затем посмотрел в ясное солнечное небо, повернулся и побрел в глубину дворов.

Он изучил окрестности заранее, наметил пути отхода. На всякий случай. На такой вот.

Смольный прошел мимо соседнего дома, уперся в зеленый ряд металлических гаражей. Протиснулся в узкую щель и оказался на пустыре, через который вела утоптанная тропинка. Тропка приводила аккурат к коммерческому ларьку. Водка, вино, пиво. Смольный побежал. Он пересек пустырь, у ларька свернул вправо, обогнул очередную пятиэтажку и выскочил к троллейбусной остановке. Успел только-только. Запрыгнул в отходящий уже троллейбус, толкнув какого-то очкарика, плюхнулся на заднее сиденье, посмотрел в окно. Все спокойно. Если погоня и была, то она безнадежно отстала.

Смольный доехал до центра города, вышел в самом начале Октябрьского проспекта и дальше зашагал пешком. По ходу дела расспрашивая сидящих у подъездов старух и метущих асфальт дворников, не сдает ли кто-нибудь квартиру. Дня на три. После сорокаминутных поисков ему повезло. Шахматист-пенсионер сдавал комнатуху в заросшей паутиной и пылью хавире, выходящей окнами на Октябрьский проспект. Заплатив двести рублей и дав торжественное слово, что никакого шума, пьянок и тому подобного устраивать не будет, Смольный получил ключи.

Обстановки в комнате не было практически никакой. Табурет, крохотный столик с расшатанными ножками и скрипучая древняя кровать. Старикан расщедрился даже на белье. Пахло оно странно, неприятно. Смольный бросил стопку на кровать, придвинул табурет к окну, взгромоздился на него и принялся наблюдать за зданием УВД.

* * *

Когда Дима и Вадим появились дома, Степан спал в гостиной прямо на полу. На журнальном столике стояла початая посудина из-под водки. Еще одну, пустую, Дима обнаружил под столиком. На столике была разложена закуска, извлеченная из Диминого холодильника.