— Прощайте, Сэмюел. Передавайте привет Эвансу. И поблагодарите его за прекрасный подарок. И еще, Сэмюел… Спасибо за откровенность.

— За это не благодарите, Джо. С годами устаешь держать внутри эту огромную мерзкую жабу.

Я вышла из поместья Крейнов и побежала к месту раскопок.

Надо сказать, что я сделала это весьма своевременно: пока мы беседовали с Сэмюелом Крейном, обезумевшие от злости бервикцы решили взять владение приступом и «выжечь вампирское гнездо». Единственным разумным человеком, воспротивившимся этому средневековому подходу к решению проблем, оказался мой Стю. Ему все-таки удалось получить заключение медиков о том, что человек, которому принадлежали исследованные останки, был болен порфирией, а также узнать, в чем заключаются симптомы этой болезни.

Однако донести эту мысль до разъяренной толпы, готовой разорвать на части еретика-ученого, удалось только мне. Ведь я была единственным человеком, который, пообщавшись с «вампирами», живым и здоровым вернулся из владений.

Выслушав историю, которую я — разумеется, опустив рассказ об измене Ванессы — изложила бервикцам, они задали мне вполне резонный вопрос: если Сэмюел и Эванс Крейны здесь ни при чем, если никакого родового проклятия нет, а есть лишь болезнь, из-за которой человек превращается в чудовище, куда же тогда подевались пропавшие люди — двое рабочих и Агнесса Барнаби.

Я предугадала этот вопрос, но могла сказать бервикцам только одно: и Агнесса Барнаби, и исчезнувшие рабочие, если и не вернутся в город, то так или иначе обязательно дадут о себе знать, поскольку все они не только живы, но и в отличие от бервикцев прекрасно себя чувствуют. Мой странный ответ оставил бервикцев в недоумении, но главная задача была выполнена: на замок Крейнов больше никто из них не покушался.

Ошеломленный моим внезапным появлением и рассказом, Стю пытался расспросить меня о подробностях — он порядком разволновался из-за моего прихода на стоянку и тех слов, что я бросила Дику Хаббарду, так что имел полное право услышать всю историю. Но я, вместо того чтобы обо всем рассказать Стю, побежала разыскивать Стива Скипера. В конце концов, кому-то надо было остановить этого безумца, придумавшего не просто план мести, а настоящий сценарий фильма ужасов, который чуть было не воплотился в жизнь.

Стива я обнаружила у миссис Мобивиш. Он уже знал, что его затея — сжечь владение Крейнов руками суеверных бервикцев — с треском провалилась.

Не могу сказать, что я вовсе не сочувствовала Стиву Скиперу. В какой-то степени я понимала, почему он купил землю неподалеку от владений, в тех местах, где, по словам его приемной прабабки, был похоронен его «прадед-вампир»; почему подкупил «пропавших» рабочих; почему помог Агнессе Барнаби, разыгравшей передо мной и миссис Мобивиш талантливейший спектакль, переехать поближе к дочери; почему одевался, гримировался и пугал честных жителей, чтобы скомпрометировать своего сводного брата Эванса; почему лгал Гертруде Мобивиш, его самому близкому человеку, которая помогла ему в непростой ситуации и которая так ни разу и не услышала от него, что проклятие его приемной семьи пусть и необыкновенная, но все-таки болезнь — порфирия.

Я понимала, что Стивом двигали обида за свое неприглядное детство и ненависть к приемному отцу, который, как ему казалось, был виновен в том, что Ванесса Крейн умерла еще молодой. Обвинения Стива были не лишены смысла, но… ни в одной истории нет полностью правых или виноватых.

Ванесса вышла замуж за деньги и поплатилась за это несвободой. В ее силах было начать новую жизнь с Фредериком Скипером, но она не решилась на этот шаг. Впрочем, не мне судить эту несчастную женщину, которая так и не осмелилась рассказать своему сыну всю правду.

Что же касается Стива, то, к счастью, мне не удалось разочароваться в очередном мужчине, наверное потому, что я смогла его понять. Понять, но не принять всего того, что он успел и хотел совершить.

Стив обешал мне немедленно связаться с Агнессой и теми людьми, которых он самолично направил «в помощь» к Стю. После чего он дал мне честное слово, что больше никогда не появится в Бервике. Во всяком случае, с хорошо подготовленными и выношенными планами мести. Несмотря на то что Стив оказался удивительно ловким мистификатором — впрочем, ничего бы не вышло без деятельного участия самих бервикцев, — я поверила ему. И, надеюсь, не зря.

К моему огромному огорчению, когда я вернулась на стоянку, Стю уже не было. Археологи объяснили мне, что его срочно вызвали в Лондон и вряд ли он уже вернется в Бервик.

Сломя голову я побежала на остановку, куда — казалось, что это было так давно, — привез меня странный водитель, но… было слишком поздно.

На пустой остановке гулял холодный ветер, взметавший пушистые клочья снега ввысь, в небо, туда же, где через несколько часов окажется самолет моего самого любимого человека на свете…».

Эмми в последний раз всхлипнула и вытерла зареванное лицо. Нет, она не может сидеть здесь и хныкать, как какая-то глупая девчонка. Она должна исправить ошибку Джо и непременно найти своего Тайлера, чтобы сказать ему, как сильно она его любит.

Воодушевленная этой мыслью, Эмми стащила куртку с встревоженного Бобстера и, схватив его в охапку, спустилась с чердака. Надо было отвести собаку в дом, но Эмми рисковала столкнуться с родственниками, которые уже никуда ее не отпустят. Она решила оставить пса на крыльце и просто позвонить в дверь. Конечно, родители будут не очень-то рады ее отсутствию, но не может же она рисковать своей любовью из-за какого-то ужина, пускай и в сочельник.

Эмми не успела нажать на кнопку звонка — она услышала голоса пожилых мужчины и женщины, направлявшихся к их дому.

Вот досада, подумала Эмми. Кажется, бабуля с дедом приехали. А ведь я не видела их уже столько лет! Некрасиво будет уйти, даже не поздоровавшись.

— Эмми! — сразу признала ее бабушка, Джоанна Даглборо.

Эта удивительно энергичная женщина никогда не сидела на месте. Эмми знала, что они с дедом очень любят путешествовать, но никогда не задерживаются надолго в одном и том же месте.

— Какой ты стала красавицей!

— Да она вся в тебя! — умиленно покосился на внучку дед, Стэнли Даглборо.

Его сын Джордж очень гордился своим отцом, но у Эмми никогда не хватало времени послушать о дедовых заслугах.

— Ты не представляешь, Эмми, как ты похожа на свою бабушку в молодости!

— Вообще-то я еще не старушка, — обиженно фыркнула Джоанна.

— Ну что ты, я вовсе не то имел в виду, — примирительно заметил Стэнли.

Эмми улыбнулась и обняла обоих. До чего они все-таки забавные, эти старики! Странно даже представить их молодыми.

— Рождество, Рождество, — расцеловав внучку, мечтательно заметил Стэн. — Замечательный праздник… Помню, в одно безумное Рождество мы с твоей бабушкой чуть не подрались из-за блокнота.

Эмми, собиравшаяся перебить деда и с вежливой улыбкой сообщить, что ей срочно нужно уйти, застыла в недоумении.