Значит, Тина рассказывала нам про чадры, как вдруг неожиданно к нам подходит Лана Уайнбергер и ставит свой поднос рядом с нашими.

Честное слово, я не шучу, Лана Уайнбергер!

Сначала я, конечно, подумала, что она сейчас сунет мне под нос чек за химчистку свитера, в который я ткнула мороженым, или начнет поливать наши салаты соусом «табаско», или еще что-нибудь в этом роде, но вместо этого она этак небрежно спрашивает:

– Вы не против, если мы к вам присоединимся? И тут я увидела, как на стол рядом с моим подносом опускается еще один. На подносе лежала гора еды: два двойных чизбургера, большая порция жареной картошки, два шоколадных молочных коктейля, пакет чипсов «Доритос», салат с французской заправкой, пачка «Йодлз», яблоко и большой стакан кока-колы. Я подняла голову, чтобы посмотреть, кто в состоянии переварить такое жуткое количество насыщенных жиров, и увидела, что соседний со мной стул выдвигает Джош Рихтер.

Честное слово, сам Джош Рихтер.

– Привет, – сказал он, сел и начал есть.

Я посмотрела на Тину, Тина посмотрела на меня, потом мы обе посмотрели на своих телохранителей. Но Ларе и Вахим увлеченно спорили о том, могут ли резиновые пули остановить нарушителей порядка, или лучше сразу использовать водометы.

Мы с Тиной снова посмотрели на Лану и Джоша.

По-настоящему привлекательные люди вроде Ланы и Джоша никогда никуда не ходят поодиночке. За ними повсюду ходит нечто вроде свиты. Свита Ланы состоит в основном из таких же, как она, болельщиц школьной футбольной команды. Все они красавицы, у них длинные волосы, есть грудь и все такое, как у Ланы.

Свита Джоша – это компания старших ребят, которые играют с ним в одной команде. Все они высокие, красивые, и все, прямо как Джош, едят в огромных количествах животные продукты. Ребята из свиты Джоша поставили свои подносы рядом с его, девушки из свиты Ланы поставили свои подносы рядом с ее. И скоро за нашим столом, за которым до этого сидели только две дурнушки со своими телохранителями, собрались самые прекрасные люди во всей школе имени Альберта Эйнштейна, может быть, даже самые прекрасные на Манхэттене.

Я внимательно посмотрела на Лилли. Она вытаращила глаза, как всегда бывает, когда она видит что-нибудь такое, что, по ее мнению, можно вставить в ее передачу.

– Итак, Миа, – говорит Лана тоном светской беседы, подцепляя вилкой салат (салат она ела совсем без масла, а из питья взяла только воду), – какие у тебя планы на эти выходные? Ты идешь на Праздник многообразия культур?

Это был первый случай в истории, когда Лана назвала меня не Амелией, а Миа.

– Дай подумать, – говорю я жизнерадостно.

– Я потому спрашиваю, что родители Джоша уезжают на уик-энд и мы собираемся устроить у него дома вечеринку в субботу вечером, после танцев. Ты могла бы тоже прийти.

– Ну… – говорю я, – обычно я не…

– Ей обязательно нужно пойти на вечеринку, – продолжает Лана, подцепляя вилкой ломтик помидора, – правда, Джош?

Джош, используя вместо ложки «Доритос», затолкал в рот чили и ответил с полным ртом:

– Конечно, она обязательно должна прийти.

– Это будет крутая вечеринка, – продолжала Лана. – У Джоша классная квартира на Парк-авеню, у них шесть спален. В родительской спальне есть огромная джакузи, правда, Джош?

– Да, у нас…

Джоша перебил Пирс, парень из его свиты, гребец ростом шесть футов два дюйма:

– Эй, Рихтер, помнишь вечеринку после прошлых танцев? Бонхэм-Аллен тогда выпила почти целую бутылку ликера «Бейлиз», одна, ее стало рвать, и она никак не могла остановиться.

– Ей пришлось делать промывание желудка, – пояснила Лана для меня и Тины. – Мы вызвали «скорую помощь». Санитары сказали, что, если бы Джош не вызвал их тогда, когда она это сделала, она могла бы умереть.

Все повернулись и посмотрели на Джоша. Он очень скромно сказал:

– Вообще-то было не очень весело.

Лана перестала хихикать. Теперь, когда Джош объявил, что это было невесело, она очень посерьезнела.

– Да, верно, – сказала она.

Я не знала, что мне полагается на этот ответить, поэтому просто сказала:

– Да.

– Ну, – сказала Лана. Она отрезала кусок салатного листа и выпила воды. – Так ты идешь или нет?

– Мне очень жаль, – сказала я, – но я не могу.

Все подружки Ланы, которые до этого разговаривали между собой, разом замолчали и посмотрели на меня. Но друзья Джоша как ели, так и продолжали есть.

– Не можешь? – переспросила Лана, делая очень удивленное лицо.

– Нет, – говорю, – не могу.

– Как это не можешь, что ты имеешь в виду?

Сначала я хотела соврать, можно было сказать Лане что-нибудь типа «Я не могу пойти, потому что я приглашена на обед с премьер-министром Исландии», или «Мне нужно крестить круизное судно», я могла бы придумать много всяких причин, но в кои-то веки я взяла и сказала правду:

– Лана, я не смогу прийти, потому что мама ни за что не отпустит меня на такую вечеринку.

О господи! Ну зачем я это сказала? Зачем, зачем, зачем? Надо было соврать, обязательно надо было! А теперь, сказав такое, как я буду выглядеть? Как малявка! Хуже, чем малявка, как законченная идиотка! Как зануда.

Не знаю, какого черта я вообще сказала правду, кто меня за язык тянул? И ведь это даже была не совсем правда. То есть, конечно, это была правда, что мама меня бы не отпустила, но на самом деле отказалась я вовсе не по этой причине. Я хочу сказать, мама, конечно, не отпустила бы меня на вечеринку в доме мальчика, когда его родители уехали из города. Даже с телохранителем. Но настоящая причина заключалась в том, что я понятия не имею, как себя вести на такой вечеринке. То есть я, конечно, слышала про вечеринки такого типа, там людям выделяют целые свободные комнаты, чтобы заниматься этим делом. Речь идет о поцелуях и, может быть, даже о чем-то большем. Точно я ничего не знаю, потому что никто из моих знакомых никогда не бывал на таких вечеринках. Среди моих знакомых нет никого достаточно популярного, чтобы его приглашали на такие вечеринки.

Кроме того, там все пьют, а я не пью. Что же мне делать на такой вечеринке?

Лана посмотрела на меня, потом на своих друзей и вдруг расхохоталась. Громко. То есть очень громко. Пожалуй, я не могу ее упрекнуть.

– О боже, – сказала она, когда насмеялась вдоволь. – Должно быть, ты шутишь.

Я вдруг поняла, что только что сама дала Лане в руки новый способ меня мучить. За себя я не очень волновалась, но я переживала за Тину Хаким Баба, которая так долго ухитрялась не привлекать к себе внимание. А теперь из-за меня она оказалась втянутой в самый эпицентр зоны издевательств со стороны популярной девушки.