– Долить? – Беннет кивнул на их недопитые чашки.

– Нет, разве что у тебя есть пачка «Ролейда»[8], чтобы его подсластить, – сказал дядюшка Рой, ткнув Говарда в бок локтем, словно чтобы заставить и его присоединиться к шутке. – Твой кофе на вкус как крысиный яд. Что, скажи на милость, ты в него сыпешь?

– Что ты понимаешь в кофе? – с отвращением отмахнулся Беннет и, не обращая больше на него внимания, повернулся к Говарду: – Так вот числа – совсем как люди. Сваливаешь их в ящик, а они бегут искать родственную душу, кого-нибудь, с кем бы поболтать. Чудак чудака видит издалека, вот что это такое. Встряхни их, прокрути, и выходит, что номер сорок три сидит рядышком с номером восемнадцатым, а за: ними, скажем, номер шесть и номер восемь, и номер двенадцать к ним присоседился. Часы тикают, и вот они уже не разлей вода. В следующий четверг опять собрание, но на сей раз; они уже с порога друг друга выискивают. Фокус в том, чтобы за ними следить и разобраться, кто кого притягивает. По сути, это и есть притяжение. Подобное тянется к подобному. Просто притяжение. Не любовь. О ней я не говорю. Тут у нас все буднично, повседневно. Надо только попристальней следить, если хочешь число загарпунить.

– Десять лет назад мистер Беннет ездил в Вегас и едва казино не разорил, – сказал дядюшка Рой. – Стал играть день и ночь в лотерею. И никак не останавливался. Им едва закрыться не пришлось. Весь чертов город на колени поставил. Где это было? – спросил он мистера Беннета.

– В заведении под названием «У Бенни».

– У нас тут все на естественных удобрениях помешались, – сказал он. – Грузовик куриного дерьма «Солнечная ягода» в любой день с руками оторвет. И перегной тоже. Можно съездить в Укайэ за грузом перегноя из дубовых лесов. – Он пожал плечами. – Тоже способ заработать пару долларов. Мы прикапливаем понемногу в совместный фонд, правда?

Его друг кивнул.

– Нам нужно кое-что на ставки, когда мы рванем в Рино.

– Расскажи ему еще о числах, – велел дядюшка Рой. – По-моему, он не совсем понял.

– Загвоздка в том, – мрачно, но постепенно увлекаясь, начал мистер Беннет, – что им нет конца. Сечешь?

Говард сказал, что сечет. Как минимум это он о числах знал.

– На них сильно подсаживаешься. Бегаешь за ними, как собака за механическим зайцем, пока замертво не падаешь. Это эффект Вавилона.

– Вот именно, – подтвердил дядюшка Рой. – Беннет о том говорит, что разом никуда не прыгнешь. Денег или еще чего никогда достаточно не бывает. Взять хотя бы того же Горноласку…

При упоминании этого имени мистер Беннет вскинулся и бросил на друга пронизывающий взгляд.

– Говард в порядке, – махнул рукой дядюшка Рой. – Он наш с потрохами.

– Ну тогда ладно, – сказал мистер Беннет и снова крепко пожал Говарду руку. – Рад, что ты в нашей лодке.

– Так вот, Горноласка и эта старуха напротив, они все время чего-то хотят, так? – Он говорил очень серьезно. – «Еще, еще и еще», – вот что они бормочут весь день напролет. Вот какую песню они поют. Но чего же они хотят? Сами не знают. Не понимают, как это назвать. Но голод их гложет. Этот голод для них, как понюшка ада при жизни. Еще доллар? Нет. У них больше, чем они могут потратить. Еще акр земли? Зачем? Механический глаз посреди лба? Какой им от него прок? Они ни черта не видят и теми двумя, что имеют. Но я знаю, в чем дело, знаю, чего они хотят. Apotheosis. Знаешь, Говард, что значит это за слово? «Обожествление» по-гречески. Хотят быть Господом Всемогущим. – Он ударил ладонью по столу так, что кофе плеснул через край его чашки. – Черт! Дай мне бумажное полотенце.

Мистер Беннет протянул ему губку с плиты.

– Мальчик не видит связи, – сказал он. – Не понимает, при чем тут числа. Ты так кипятишься, что твои объяснения гроша ломаного не стоят.

– Но я ведь прав? Да? Прав?

– Абсолютно. Тут все дело в методе, в порядке.

– Как и во всем на свете, – сказал дядюшка Рой.

– Возьмем, к примеру, клейщиков. Какой у них девиз? «Никаких правил». И все. Просто и ясно. Посмотри, как они носят два разных ботинка, никогда не приезжают в город два раза одной и той же дорогой. И позволь мне сказать кое-что, чему ты просто не поверишь. Что происходит, когда приходит какой-нибудь старейшина, святой человек клейщиков?

Говард пожал плечами.

– Мир летит вверх тормашками.

– Истинная правда, – подтвердил дядюшка Рой. – Рамки расползаются. Аквариумы подтекают. Даже улицы уже не сходятся под прямым углом. Жуткое дело! Лучше поверь мне на слово.

– Анархия чистой воды, хаос окружает их, как магнитное поле. – Дядюшка Рой откинулся на спинку стула и скосил глаза на Говарда. – Энергия стихий.

– Но что такое анархия, – осторожно спросил мистер Беннет, – если ее свести до учебника с правилами?

– Если ее упорядочить? – добавил дядюшка Рой. Они подождали, вынуждая Говарда ответить.

– Ну, – решился он наконец, – думаю, это будет уже не анархия.

– Дай ему пирожок, – сказал дядюшка Рой. – Но это еще далеко не все. Помнишь, что Беннет говорил про числа?

Говард снова кивнул.

Мистер Беннет подался на стуле вперед и понизил голос:

– Твой самоанский дядюшка хочет сказать, что и в хаосе есть свой порядок.

– Если хочешь, «Путь», – добавил дядюшка Рой.

– «Танец».

– И рисунок Хокусаи?.. – начал было Говард, но дядя, подняв руку, его остановил. Покачав головой, он большим пальцем ткнул за окно, туда, где миссис Лейми опять возилась с розами. Она как будто склонила голову набок, точно прислушивалась к голосам в ветре.

– Мы не как остальные. – Дядюшка Рой мотнул головой, указывая на улицу. – Мы королевская рать, правда? Разве не так я тебе говорил? Круг нарушен. Нужно восстановить его прежде, чем они его взломают. Нужно восстановить порядок.

– И возляжет лев с агнцем, – сказал с нотой некой завершенности мистер Беннет.

– Мы об алхимии тут говорим, – продолжал дядюшка Рой, явно разгорячившись и исполнясь проповеднического пыла. – Есть одна шайка, всякие там горноласки и лейми, которые, дай им волю, превратили бы свинец в золото, лишь бы набить им карманы, или еще чего похуже сотворили бы. И есть другая шайка…

– Мы, – вставил мистер Беннет.

– …кому плевать на металлургию. Для них главное – вытащить наш несчастный мир из свинцового века, в который он провалился, куда получше, на солнышко, если ты понимаешь, о чем я.

– А он не провалится снова? – спросил Говард. Ясно одно: дядя и мистер Беннет, хотя и ударились в мифологию, смертельно серьезны: им сейчас не до абстракций и банальностей.

В этом нет никаких сомнений. Они стремились к некой цели, которая стояла у них перед глазами, как стены Эльдорадо, встававшего в сочных травах над морем. Дядюшка Рой пожал плечами: