лесу устроить. Только паренёк никак не отреагировал. Слава Врангу, кроме меня тут есть адекватные люди. Одного оборванца не было видно. Кстати, а где он?

— Никто не видел, куда делся наш храбрый воин?

— Сбежал, как только Тахил начал лечить, — отозвался паренёк.

— Туда ему и дорога! — бросила баба. — Он нам только мешал. Да и приводить такого в свой дом я не горю желанием.

— При чём тут твой дом? — не поняла девушка.

— При том, что мы идём в мою деревню, — пояснила женщина. — Она тут недалече. Разбойники туда точно не сунутся.

— Почему? — заинтересовался паренёк.

— Ты меня видел? — все энергично закивали, казалось, даже ветерок небольшой поднялся. — Так вот, у нас все бабы такие. А уж мужики…

Продолжать не стоило. Было понятно: мужчины в данном поселении — великаны, каких свет не видывал. Пожалуй, она права. Там нам ничего не грозит. Кроме того, отдых нужен не только раненому и нарву. Вся остальная компания тоже выбилась из сил. Значит, так тому и быть. Осталось дозваться демона, чем я и занялась. Звала долго, с чувством, даже обещания какие-то пыталась давать, только бы он вернулся. Но в ответ тишина. Стало быть, придётся справляться собственными силами. О чём я сообщила адепту.

Горестно вздохнув, он с трудом поднялся и махнул рукой:

— Ну что, бабоньки, и подрастающий мужик? Нужно собрать последние силы и во что бы то ни стало дойти до деревни!

Я себя к бабонькам не причисляла, но тоже встала и помогла великанше взвалить на себя больного. В этот раз она перекинула его через плечо, как добычу и, печатая шаг, пошла впереди, указывая всем дорогу. Мы с девушкой, поддерживая Тахила, двинулись следом. Замыкал шествие самый молодой член отряда. Хоть паренёк и прикрывал наш отход, мне всё равно было тревожно на душе. Рано или поздно бандиты обнаружат побег и начнут искать сбежавших. Пока мы едва-едва продвигаемся, они могут быть уже очень близко. Ведь их движение не замедляется раненым мужчиной и переутомлённым нарвом. Я очень хорошо понимала, почему сбежал оборванец. Одному без обузы было проще укрыться в лесу. В отличие от нашей компании, у мужичка были неплохие шансы выйти победителем из этой гонки на выживание. Я с большим удовольствием поступила бы так же, однако не могла бросить Тахила, а он, в свою очередь, не смог бы использовать божественный дар для личных целей. Поэтому, здраво рассудив, решила, что только помощь пленным заставит адепта воспользоваться силой. Так что, можно сказать, за свою свободу нужно было поблагодарить идущих рядом спутников. Для меня такой опыт был внове. Видя, как эти незнакомые друг другу люди сплотились и защищали раненого человека, не пожелали его бросать и ценой собственной жизни сейчас его спасают, я решительно ничего не понимала. Зачем им это? По какой причине они сделали такой выбор? Что за нездоровая страсть к самопожертвованию? Вопросов становилось всё больше, вместе с тем ответы на них не находились. А ещё успела почувствовать кое-что удивительное. Затрудняюсь описать чувство, которое меня время от времени посещало. Что-то вроде единения с попутчиками. Ещё было устойчивое понимание, что всё идёт по плану и я поступаю верно. Ума не приложу, откуда оно взялось. Может, демон постарался?

Стоило о нём подумать, как с телом что-то произошло. Чувство, когда через тебя проходит богомерзкая магия, я позабыть не успела, и сейчас оно вернулось. Сила потекла сквозь меня и заструилась по земле. Двигалась она за наши спины, в ту сторону, откуда мы пришли. Исчадие тьмы! Готова поспорить, сие деяние было делом рук нечестивца. Здесь он, гад такой! И никуда не уходил! Одно непонятно, почему отвечать не желает.

— Ещё немного, и мы будем дома, — подбодрила бабища.

— Скорее бы! — отозвалась девушка, голос её прерывался.

Мы все смертельно устали. Отдых был просто необходим. Слова женщины, казалось, добавили немного сил. Как-то незаметно компания ускорилась и совсем скоро покинула пределы леса. А когда вдалеке, на фоне рассвета показались крыши поселения, бабища практически побежала навстречу им. Воодушевлённый Тахил тоже разом окреп и пошёл резвее. На фоне всеобщего воодушевления никто не расслышал вскрик паренька и звук падающего тела. Стремившись добраться до укрытия, мы непростительно расслабились, за что мгновенно поплатились. Внезапно я почувствовала удар. В глазах потемнело.

Падая, подумала: откуда взялась дурная привычка у разбойников бить беззащитных женщин?

Глава 26 Осознание реальности

Первым, что я услышала, придя в себя — разъярённый крик бабищи. Кто знает, сколько бы я пребывала в беспамятстве, если б не этот божественный голос. Да она и мёртвого могла поднять! С такими данными женщина на поле боя легко могла перекричать звуки битвы. Тогда не понадобиться отправлять гонцов с важными поручениями на каждую из позиций, находящихся на всей протяжённости линии обороны. Достаточно поставить сию громкую женщину где-нибудь посередине, желательно на возвышенности, и дать ей волю орать во всю мощность голосовых связок. Уверенна, при этом звук свободно донесётся и до противоположной стороны, там, где располагаются вражеские войска.

— Бестолочь! — орала бабища. — Дубина стоеросовая! Как? — с долей трагизма в голосе вопросила она. — Скажи мне, как в твою дурную башку приходят такие замечательные мысли?

В ответ донеслось нерешительное бурчание с крупицей раскаяния. Мне даже стало любопытно, кого это она так отчитывает. Маловероятно, что женщина решила поговорить подобным тоном с разбойниками. Значит, это кто-то другой удостоился её внимания. Может, Тахил?

— Нет, мне просто интересно, как это происходит, — продолжила великанша. — Идёшь такой ночью по лесу, вдруг видишь нескольких путников, и тут — бац! В голове что-то щёлкнуло, и ты, не разбирая, кто тут друг, кто враг, принимаешься лупить их палкой по черепушкам. Это как? — от гнева у неё перехватывало дыхание. — Это нормально?

На этот раз бурчание было горестно-покаянным. Собеседник давал понять, что признал свою ошибку и очень о ней сожалеет. Тут до меня дошло, что я продолжаю лежать с закрытыми глазами. Спрашивается, почему? Ведь самое простое и логичное действие — разлепить очи и глянуть на провинившегося, в данный момент прибитого виной и ором бабищи. Похоже, удар по голове не прошёл даром, раз я так туго соображаю.

Распахнула веки и узрела над собой потолочные балки. Значит, я находилась в доме. Затем почувствовала, что лежу не на жёсткой поверхности. Как я раньше не заметила отсутствие запаха сырости и прелых листьев? За время путешествия уже успела позабыть, как это — чувствовать под собой не твёрдую землю, а мягкую постель. Ей, конечно, было