одном разрушительном элементе в этой взрывоопасной смеси — причем, оснащенном навыками хамелеона — не вызвала у моего уже направленного на множество задач сознания ни малейшего энтузиазма.

— Возможно, стоит его просканировать? — осторожно предложил я. — Или даже прозондировать — чтобы не упустить ни одну из масок, скрывающихся под другими.

— Как же мы все избалованы легкостью этого уже ставшего обыденным проникновения в чужое сознание! — с досадой цокнул языком Гений. — Боюсь, наши оппоненты и к этому вопросу подошли по-новому, обеспечив неприкосновенность своих замыслов. Я уже заглядывал в сознание их подопытного: некоторые его части подавлены — причем, создается впечатление, что он сам руководит этим процессом, спрессовывая ненужные ему в данный момент с чудовищной силой. Любая попытка узнать, что под ними скрывается, может вызвать ответный удар не менее убийственной силы, который гарантировано уничтожит его сознание — чтобы не осталось и следа воздействия на него со стороны наших оппонентов. А также — с высокой долей вероятности — и сознание совершившего эту попытку. Так что, нет, мой дорогой Макс, придется нам ограничиться старым добрым наблюдением — и умением анализировать увиденное, в чем с Вами мало кто может сравниться.

Комплименты в нашей цитадели были всегда категорически не приняты — именно поэтому наш глава, начавший в последнее время слегка злоупотреблять ими, будил периодически мою настороженность. Но Гений и в этом случае оказался на недосягаемой высоте: подробно описав всю пагубность моего предложения, он немедленно выступил со встречным, недвусмысленно дав мне понять, что обращается к наиболее подходящему исполнителю.

— Займусь этим прямо с сегодняшнего дня, — твердо пообещал ему я, и слегка увлекшись, не смог остановить себя вовремя. — Удалось ли Вам что-то узнать о наших возможных союзниках?

— Я весьма близок к этому, — не выказал он ни малейшего недовольства моей бесцеремонностью. — Ждать осталось совсем недолго.

Понятие недолго оказалось у Гения соответствующим всему масштабу его мышления.

Весь остаток дня он провел, все также углубившись в свои изыскания в сканере.

Очевидно, они дали некий результат — он удалился вслед за Татьяной и ее горе-хранителем, бросив всем напоследок обещание очень скорой встречи и сопроводив его многозначительным взглядом в мою сторону.

Но никакого вызова от него до следующего дня так и не пришло.

Утром же он слегка отвлек меня от ставшего уже томительным ожидания, в очередной раз блестяще продемонстрировав — не мне, для меня это всегда было непреложной истиной — карающему мечу, что физическая форма является лишь оболочкой для управляющего ею разума, а превосходство над противником достигается не грубой силой, а тонким пониманием его намерений и молниеносной реакцией.

Для подкидыша и горе-хранителя они, впрочем, и не понадобились — эти двое Гению даже в подметки не годились. Я признал свое поражение также без всякой досады — даже в нашей цитадели не было никого, способного уследить за полетом его мысли — и лишь отметил благородно протянутую и мне, и двум его предыдущим противникам руку, чтобы помочь нам подняться с земли.

А вот карающий меч получил, наконец, достойный урок. Собственно говоря, даже не один — и я наблюдал за этой корридой с искренним восхищением искусством тореадора, раз за разом повергающим взбешенного и ослепленного своим бешенством быка.

Во время этого восхитительного зрелища я, кстати, заметил еще одно типичное явление. Горе-хранитель, вечно рассыпающийся в дифирамбах сочувствию и взаимопомощи, якобы свойственных правящему течению, ничуть не меньше меня наслаждался избиением своего, казалось бы, светлоликого собрата. Поэтому призыв последнего проучить пустомелю нашел во мне самый живой отклик — далеко не в последнюю очередь на его попытку саботажа во время нашего посещения земли.

Следовало признать, что день начинался весьма многообещающе. Это был день моего посещения нашей цитадели, и я тешил себя надеждой, что там ко мне присоединится Гений — он явно пребывал в самом лучшем расположении духа, что однозначно указывало на некий прогресс в его изысканиях.

Но для начала мне следовало сделать доклад моему главе.

— Я хотел бы узнать, что вчера произошло, — не позволил он мне даже начать его. — Чрезвычайное происшествие такого масштаба должно было потребовать от Вас полного внимания — там каждая мелочь могла иметь критически важное значение. Почему Вы остановили прямое вещание? Или оно тоже прервалось?

— После того, как выяснилось, что сканеры не работают, — взял я самый уверенный тон, — и глава светлых ищеек отправил ответственного за связи с аналитическим отделом с докладом к ним, передавать было собственно нечего. Светлые набросились друг на друга с обвинениями в саботаже — я передал Вам пару сцен, когда они хоть в какие-то рамки пристойности возвращались.

— Пристойности? — брезгливо поморщился мой глава.

— Поверьте мне, все остальное — особенно вначале — было намного хуже, — кивком подтвердил я обоснованность его отвращения. — Мне не хотелось, чтобы Вы стали свидетелем столь немыслимого хамства. Но я не предполагал, что устранение неисправности будет поручено Гению — иначе я бы сам, без посредничества светлых, обратился к Вам.

— Гений! — недовольно Поджал губы мой глава. — У него просто талант отсутствовать в тот самый момент, когда в нем возникает острая потребность. Мое согласие на его участие в этом проекте было данью моего уважения к нему и … — Он явно скорректировал свои слова, — … и к его прошлым выдающимся заслугам, но он имеет привычку злоупотреблять своим особым положением.

— Сканеры, однако, он восстановил практически мгновенно, — увел я разговор от совершенно недопустимой критики самой выдающейся личности нашего течения — о которой, в чем я не сомневался, мой глава сам впоследствии пожалеет.

— И что же вызвало их сбой? — правильно оценив мой деликатный намек, вернулся он к основной теме разговора.

— Как я и показывал Вам, — охотно поддержал я его, — незначительные отклонения от режима эксплуатации сканеров обнаружились практически у всех, но самое грубое их нарушение совершил, как нетрудно догадаться, глава светлых ищеек.

Мой глава нахмурился — с таким видом, словно перед ним лежали кусочки разорванного документа и ему нужно было сложить их в правильном порядке. Чем он и занялся, выстреливая в меня одним вопросом за другим и кивая моим ответам на них то с удовлетворением, то с досадой.

— Сбой в работе сканеров обнаружил глава светлой службы охраны?

— Да.

— С докладом о сбое отправил сотрудника он же?

— Да.

— Грязный скандал после этого тоже он начал?

— Да.

— Не совершал ли он каких-то манипуляций со сканерами в это время?

— Нет.

— Не оставался ли он один в помещении со сканерами перед этим?

— Нет.

— Не заметили ли Вы каких-то странностей в работе сканера