Поместного Собора Русской Православной Церкви) и Академическую (из профессуры высших учебных заведений) группы. Показательным фактом являлось «непризнание» полномочий группы членов Государственной Думы со стороны Родзянко. Бывший председатель IV Государственной Думы намеревался создать на территории деникинского правительства представительство бывших думцев под собственным руководством.

На совместном заседании комитетов Земской и Городской групп было решено создать уже единую надпартийную коалицию, допускающую персональное вступление (в отличие от Национального Центра) лишь в качестве исключения. Представительство должно было строиться на основе вхождения в состав Совета по пять членов от каждой группы (на практике численность была скорректирована). В первоначальный состав СГОРа вошли представители девяти организаций: 1) Бюро Совещания членов Государственного Совета и Государственной Думы (17 мест), 2) Финансовая группа (3 места), 3) Академическая группа (2 места),

4) Всероссийский Церковный (Поместный) Собор (Церковная группа) (3 места),

5) Земская группа, 6) Городская группа, 7) Комитет торговли и промышленности, 8) Союз земельных собственников, 9) Сенаторская группа (по 5 мест каждая). Пленум Совета был установлен в количестве 45 человек, которые избирали из своего состава Бюро из 9 человек во главе с председателем. Организация групп происходила неравномерно: если Совещание членов законодательных палат, Земская, Городская группы и группа земельных собственников образовались достаточно быстро, то Сенаторская и Церковная группы долго не могли пополнить своего состава из-за малочисленности представителей данных категорий учреждений (Правительствующего Сената и Поместного Собора). Поэтому на заседании 30 января 1919 г. было решено обратиться к митрополиту Одесскому Платону с просьбой о дополнении состава Церковной группы двумя представителями местного духовенства. Только 21 февраля 1919 г. была утверждена «пятерка» Академической группы (профессора Новороссийского университета А.Д. Билимович, В. В. Завьялов, Д.П. Кишенский, И.М. Малинин, П.И. Новгородцев).

Председателем Совета был избран бывший председатель Петроградской губернской земской управы, член Государственного Совета барон В. В. Меллер-Закомельский. Земская группа и группа Союза земельных собственников считала более предпочтительной кандидатуру А. В. Кривошеина – бывшего главы Управления земледелия и землеустройства, ближайшего сподвижника П.А. Столыпина, А. В. Кривошеина. Однако большинство поддержало Меллера-Закомельского. Важное значение имел тот факт, что барон был одним из лидеров Прогрессивного блока членов законодательных палат ив 1916 г. активно добивался введения «министерства общественного доверия». В 1917 г. он был одним из подписавших телеграфное обращение к Николаю II «от выборных членов Государственного Совета» о немедленной замене правительства князя Голицына правительством «народного доверия» (28 февраля 1917 г.). Летом – осенью 1917 г. он входил в руководство Совета общественных деятелей. Кривошеин стал товарищем председателя, а позднее – фактическим лидером Совета. В первоначальный состав Бюро Совета вошли Милюков (выдвинут от группы членов Государственной Думы), Маслов (от Земской группы), С.Н. Третьяков (от Торгово-промышленной группы), профессор, князь Е. Трубецкой (от Академической группы), И. Г. Коган (от Финансовой группы), С.Е. Крыжановский (от Сенаторской группы), князь A. Д. Голицын (от «Протофиса» – Союза промышленности, торговли и финансов на Украине), Маргулиес (от Городской группы). Позднее в состав Бюро вошли

B. И. Гурко, граф Бобринский, Н.В. Савич (от Совещания членов законодательных палат), Хрипунов, князь М. А. Куракин, граф Гейден, М. В. Челноков (от Городской группы), В. А. Мусин-Пушкин, Н. Н. Львов, Г. В. Глинка (от Всероссийского Союза земельных собственников), Н. Н. Чебышев (от Сенаторской группы). «Отличительной особенностью вновь возникшего Совета, – отмечалось в докладе Новикова, – было то, что он объединял в себе не отдельных одинаково мыслящих лиц, а ряд различных общественных и политических организаций, имеющих общерусское значение. Выборные представители этих организаций и составляли Совет Государственного Объединения; каждая участвующая в Совете организация получала право на определенное число мест в нем, в зависимости от своего удельного веса. Исключение из общего правила было сделано только для нескольких политических деятелей, включенных в состав Совета персонально… Получилась весьма значительная организация, подчинившая своему влиянию целый ряд других организаций, имеющих – уже сами по себе – государственное значение, поэтому с тем большим основанием новая политическая организация присвоила себе наименование Государственного Объединения».

С точки зрения программных позиций, СГОР так и не разработал, в отличие от ВНЦ, проекта, аналогичного Основным законам. Лозунги организации не отличались от основных лозунгов Белого движения: «Единая, Неделимая Россия, борьба с большевизмом и единое представительство на мирной конференции». На одном из первых заседаний, после переезда Совета в Одессу, было заявлено, что его «политическая платформа совпадает почти по всем пунктам» с позицией Национального Центра. И все-таки идеологической цельностью СГОР не отличался и нередко менял свое отношение к тем или иным происходившим событиям. Многие считали, что это происходит из-за его разнородного состава. По оценке Новикова: «С первых же своих шагов Совет обнаружил явную неустойчивость, – то он горой стоял за Добровольческую армию, то его видные члены агитируют против нее; то он стоит за единоличную военную диктатуру, то резко меняет фронт и обещает поддержку Директории. Эта неустойчивость, постоянное шатание привели к тому, что на Совет стали смотреть как на организацию отнюдь не государственную, не серьезную, а скорее как на организацию, стремящуюся защитить интересы определенных групп в данную минуту и не способную к творческой государственной работе… Отсутствие идейного руководства отчасти объясняется тем, что в самом Совете не было достаточного единства среди членов, также не было и достаточной дисциплины, да и вообще сдерживающие начала были развиты слабо». Новиков предупреждал даже о возможности политических интриг со стороны деятелей Совета, «укрывшихся под защиту Добровольческой армии» после падения Киева и Одессы (апрель 1919 г.): «Не решаясь теперь обнаружить своих истинных намерений, они в то же время самым решительным образом не желают признать совершившихся фактов. Их цели – возврат к старому… Исключительная осторожность должна лежать в основе отношений к этой политической группировке. Это люди изжитых возможностей, но еще не исчерпанных вожделений, и не с ней могли бы быть связаны какие-либо надежды на будущее России» (18).

Столь скептичную оценку СГОРа со стороны члена Национального Центра и полковника Генштаба не следует, конечно, считать объективной. Отсутствие «достаточной дисциплины» (в оценке военного), в принципе, было характерно для подавляющего большинства политических партий – противников большевиков в 1919 г. и тем более – для коалиционных надпартийных структур. Слабость местных отделений СГОРа в 1919 г. во многом была обусловлена тем, что они изначально находились на территории гетманской Украины, что привело к их существенному ослаблению или к полной ликвидации после наступления войск УНР. К осени 1919 г. положение стало меняться, появились новые местные отделения, хотя, в сравнении с ВНЦ, СГОР уступал ему по их количеству и влиятельности.