Потомки сложили стихи, в которых восхваляют Синь Сянь-ин:

Чьим хлебом сыт слуга, тому он благодарен,

И преданность хранить он должен господам.

Сянь-ин из рода Синь уговорила брата,

И доброта ее завещана векам.

Сыма И пощадил не только Синь Би, но и всех других чиновников, служивших Цао Шуану, и сохранил за ними должности. Простой народ и воины радовались, что дело обошлось без большого кровопролития.

Исполнилось пророчество Гуань Лу: Хэ Янь и Дэн Ян умерли по злой воле судьбы.

Потомки сложили стихи, в которых прославляют Гуань Лу:

Брать пример с мудрецов — вот поистине доброе средство.

Гуань Лу это знал и общался всегда с мудрецами.

А Хэ Янь и Дэн Ян сохранили и скрытность и злобу,

Их, не мертвых еще, Гуань Лу уж нарек мертвецами.

По указу вэйского государя Цао Фана, Сыма И был пожалован званием чэн-сяна и девятью отличиями. Он отказывался от высокого назначения, но Цао Фан отказа не принял и приказал новому чэн-сяну и его сыновьям принять государственные дела.

В это время Сыма И вспомнил о Сяхоу Ба, который был связан родственными узами с Цао Шуаном и в последнее время занимал должность военачальника округа Юнчжоу. «Если с ним не покончить, он поднимет мятеж», — подумал Сыма И и отправил гонца в Юнчжоу с приказом Сяхоу Ба прибыть в Лоян.

Сяхоу Ба действительно пытался бунтовать, как только узнал о приказе Сыма И. Юнчжоуский цы-ши Го Хуай решил подавить мятеж собственными силами и выступил против трехтысячного отряда Сяхоу Ба.

Го Хуай, увидев Сяхоу Ба, осыпал его отборной бранью:

— Негодяй! Не стыдно тебе! Ведь ты императорского рода, и Сын неба ничем тебя не обидел!

— Мои предки оказали немало услуг государству, — отвечал Сяхоу Ба. — А кто такой Сыма И? За что он истребил почти весь род Цао? Теперь ему понадобилась и моя кровь? Не выйдет! Он хочет занять престол? Пусть попробует — справедливость на моей стороне, я с ним расправлюсь! О каком мятеже ты там кричишь?

Го Хуай не стерпел и устремился на Сяхоу Ба. Всадники схватились. Но, не выдержав яростного натиска своего противника, Го Хуай на десятой схватке обратился в бегство.

Сяхоу Ба бросился за ним в погоню, не замечая того, что происходит вокруг. Внезапно раздались крики, с тыла на отряд Сяхоу Ба напало войско Чэнь Тая. Воспользовавшись замешательством врага, Го Хуай повернул свое войско и снова вступил в бой.

После отчаянной схватки Сяхоу Ба удалось спастись, но более половины его воинов нашли свою смерть на поле боя. Единственное, что оставалось Сяхоу Ба, — уйти в Ханьчжун и покориться Хоу-чжу.

Ханьчжун охраняли войска Цзян Вэя. Он не сразу поверил в искренность Сяхоу Ба и лишь после обстоятельных расспросов впустил его в город. Совершив приветственные церемонии, Сяхоу Ба с горечью рассказал Цзян Вэю о своих злоключениях.

— Не падайте духом! — успокаивал его Цзян Вэй. — В древности Вэй-цзы перешел на сторону Чжоуского У-вана и прославился на десять тысяч веков. Если вы поможете поддержать Ханьский правящий дом, вам не стыдно будет перед древними.

В честь Сяхоу Ба состоялся пир. Заняв свое место на цыновке, Цзян Вэй обратился к гостю с вопросом:

— Скажите, может ли Сыма И сейчас, когда вся власть в его руках, посягнуть на наше государство?

— Недосуг ему думать об этом, он мечтает о престоле! — ответил Сяхоу Ба. — Но в последнее время в царстве Вэй появились два молодых военачальника, и если им дадут войско, они доставят вам и царству У немало хлопот!

— Кто это такие? — заинтересовался Цзян Вэй.

— Первый — ми-шу-лан Чжун Хуэй из Чаншэ, сын тай-фу Чжун Яо, — человек храбрый и умный. Однажды, когда Чжун Хуэю было всего семь лет, отец взял его и старшего сына, восьмилетнего Чжун Юя, во дворец на прием к императору Вэнь-ди. При виде императора Чжун Юй так перепугался, что пот ручьями заструился у него по лицу. Император это заметил и спросил: «Почему ты вспотел, мальчик?» Чжун Юй отвечает: «Я так дрожу от страха, что пот выступил у меня, как крупные капли рисового отвара». Тогда Вэнь-ди спросил у Чжун Хуэя: «А почему ты не вспотел?» «Я так дрожу от страха, что не смею потеть!» — ответил Чжун Хуэй. Вэнь-ди был поражен находчивостью мальчика. Когда же Чжун Хуэй подрос, ему полюбилось военное дело. Сыма И и Цзян Цзи в восхищении от его способностей. А второй военачальник — чиновник из Ияна по имени Дэн Ай. В детстве он остался без отца, но решил добиться высокого положения сам. Способности его в военном искусстве поистине необыкновенны. Бывало, увидит гору или большое озеро и сразу начинает чертить и рассчитывать, где расположить войско, где устроить засады, где склады с провиантом. Люди над ним посмеиваются, а Сыма И его очень ценит и даже назначил своим тайным военным советником. Дэн Ай заикается, особенно когда волнуется, и у него невольно вырывается: «Ай-ай!» Сыма И подшучивает над ним: «Вы все говорите „ай-ай!“ Сколько же у вас этих „ай“?» Дэн Ай в тон ему отвечает: «Говорят, можно сказать: О феникс! О феникс! А будет все же один феникс!» Вот этих двух молодых людей — Чжун Хуэя и Дэн Ая — вам следует опасаться.

— Мне бояться каких-то мальчишек? — рассмеялся Цзян Вэй.

Затем он повез Сяхоу Ба в Чэнду. Представ перед Хоу-чжу, Цзян Вэй докладывал:

— Сыма И убил Цао Шуана. Такая же участь грозила и Сяхоу Ба, если бы он не перешел к нам. Вся власть в царстве Вэй сосредоточилась в руках Сыма И и его сыновей. Вэйский правитель Цао Фан робок и слаб, государство его находится на краю гибели. За год пребывания в Ханьчжуне я успел создать отборное войско и накопить порядочные запасы провианта. Разрешите мне, государь, объявить войну царству Вэй! Сяхоу Ба будет моим проводником. Мы овладеем Срединной равниной, вновь возвысим Ханьский правящий дом! Отблагодарив вас, государь, за все ваши милости, мы выполним вместе с тем последнюю волю Чжугэ Ляна.

Замыслам Цзян Вэя решительно воспротивился шан-шу-лин Фэй Вэй.

— Следовало бы подождать более благоприятного момента, — заметил он. — Не забывайте, что после смерти Цзян Ваня и Дун Юня некому управлять внутренними делами нашего царства!

— Вы неправы! — возразил Цзян Вэй. — Жизнь человеческая скоротечна, как солнечный луч, промелькнувший в замочной скважине! Когда же мы, наконец, утвердимся на Срединной равнине, если из года в год будем откладывать войну?

Но Фэй Вэй стоял на своем:

— Сунь-цзы говорит: «Знай себя и знай врага, и тогда в ста сражениях сто раз победишь». Мы не столь дальновидны, как Чжугэ Лян, и если ему не удавалось овладеть Срединной равниной, то что же говорить о нас?

— Нам помогут тангуты, — сказал Цзян Вэй. — Я долго жил в Луншане и прекрасно знаю их. Если даже мы и не овладеем Срединной равниной, так хоть отторгнем у врага земли, расположенные западнее Лун[111].