могли нас сдать, как и не стал бы этого делать и Красовский. Других пассажиров не было. Встречающие питерского бандита мафиози были заняты исключительно им. То есть, чтобы узнать моё имя, у Стэтхема было ровно то время, пока мы поднимались по ступенькам и шли пару десятков метров к нему по холлу. Офигеть.

— Я заинтересован в одной из услуг, предоставляемых этим отелем, — вслух произнес я, — той, что под названием «маленькая страна».

— О! Безусловно, таковая имеется у нас… и только у нас, — улыбка интеллигентного археолога-убийцы динозавров стала чуть шире, — Секунду, я продемонстрирую вам каталог.

— Верхний этаж свободен? — не стал я дожидаться этого момента, попутно ловя гневно-разочарованный взгляд жены, услышавшей заветное «каталог».

— Да, сэр, — снова выдал короткую улыбку Стэтхем.

— Тогда нам его. И еще я бы хотел проверить пушки…

— Разумеется. Сколько изволите зарегистрировать постояльцев?

— Шестьдесят девять человек, два даймона, три животных.

Ни один мускул не дрогнул на лице администратора. Его радушно-формальная улыбка казалась высеченной из камня.

— Сколько у нас времени на оснащение номера дополнительными кроватями? — лишь осведомился он, вызывая нам портье.

В этом мире нет яхт стоимостью под полмиллиарда долларов, свадеб с годовым бюджетом банановой республики, или других примеров безумной роскоши и транжирства. Социальное и государственное расслоение дробят капитал, не позволяют ему принимать гротескные формы потребления. Но Нью-Йорк — это, можно сказать, деловая столица как минимум двух континентов, на обоих из которых весьма «жарко». Деловым людям требуется безопасность, они готовы за неё платить. Их деньги, в свою очередь, готов принять отель «Континенталь».

Гостевая крепость, находящаяся в центре Нью-Йорка.

Кто бы не снял в нем номер, он мог себя чувствовать в безопасности. Султаны, принцы, короли, главы картелей, вожди племен и посланники Папы Римского — все они могли расслабиться за стенами этого высоченного мрачного здания. Толщина стен, защитная магия, зенитные пушки (которыми я как раз поинтересовался), персонал, состоящий из отборных головорезов и, что самое главное — полный запрет общения и сообщения между постояльцами отеля везде, кроме как в ресторане.

— Вот сюда нужно вставить вашу карту постояльца, — объяснял нам молодой портье, пока мы ехали на верхний этаж, — После чего нажать эту кнопку. Лифт начнет движение, доставив вас либо в холл, либо в номер. Сотрудники отеля пользуются служебным лифтом, но можете не волноваться, что им воспользуется кто-то еще.

— И почему я могу не волноваться? — вздернув бровь, я осведомился у парня.

— Секрет отеля, сэр, — с достоинством ответил он, — За сорок лет нашей истории ни один постоялец на территории «Континенталя» не оказался жертвой нападения со стороны.

— Со стороны?

— Конечно, ваше сиятельство, княгиня Дайхард. Если вы изволите напасть на его сиятельство, то боюсь, мы ничего не сумеем предпринять, — вежливо улыбнулся далеко не простой парень в смешной шапочке.

— О, это обязательно случится, — многообещающе покосилась на меня супруга, — В самом же ближайшем времени.

— Изволите оставить распоряжение, как поступить с вашими останками в случае такой трагедии? — выдал парень, заставляя нас закашляться чуть ли не хором.

Молодец.

«Маленькая страна», несмотря на своё претенциозное звучание, была просто услугой по снятию целого этажа, а не отдельного номера. Точнее, целый этаж, в данном случае пентхаус, был превращен в один-единственный двухэтажный номер. Без выхода на крышу и без балконов, как и все остальные номера в этом здании. Площадью «страна» была порядка двух тысяч квадратных метров. Чересчур много для нас пятерых, зато вполне хватит для размещения наших подопечных. Даже более чем.

Нам устроили экскурсию. Пентхаус в «Континентале» был самым большим набором помещений, что можно было снять. Умеренная роскошь нескольких палат, видимо, для аристократа и его семьи, основательный уют остальной части, в которой можно было расположить под сотню человек. Конечно, речи не шло, чтобы у каждой из моих подопечных была отдельная комната, но портье уверил, что вопросы такого характера они решат, не превращая помещения для слуг в казармы.

Места, в результате, выходило даже больше, чем нужно. Хорошо.

Наконец, нас оставили одних.

— Дорогой, — тут же глубоко вздохнула Кристина, — Почему ты выбрал именно этот номер?

— Потому что, милая, остальные «маленькие страны» меньше, — поспешил объяснить я, — Это единственное помещение в Нью-Йорке, способное обеспечить нам должный уровень безопасности и вернуть наших бедняжек из Гарамона.

— А толку, муж мой? Где я тут найду преподавателей? Если даже найду, причем, говорящих по-русски, их же сюда не пустят, — взгрустнула Кристина, — Нет, это пока…

— Они не будут учиться. Они будут учить, — улыбнулся я, удивляя жену с ног до головы.

Прежде чем заняться делами внешними, я собирался сначала наладить внутренние. Поиски чем заняться, знакомство с новой страной, деловые встречи — всё это, безусловно, хорошо, но в тылу процессы тоже должны идти. Не одни, так другие. Если чем-то заняться нельзя здесь и сейчас, то это не значит, что сам ресурс должен лежать без дела.

— И ты мне об этом не говорил⁈

— Мы не знали, как и чем встретит нас эта страна.

— Значит, расскажешь за ужином! Иначе «Континенталю» придётся всё-таки что-то делать с твоими останками, несносный хитрец!

— Обязательно. А пока давайте разберемся с вещами и закажем что-нибудь перекусить. Наше путешествие завершилось.

Открыв портал взмахом руки, я и Мао Хан шагнули сквозь него, созывая наших молодых, красивых и очень китайских подопечных. Необходимо было перенести в «страну» имущество княгини, которого, кстати, было прискорбно мало. У меня самого оставалось всего четыре костюма, столько же пар обуви, небольшой арсенал и… всё. Недавнее покушение (подрыв моего особняка) оставило меня почти безо всего.

Столько дел, столько дел… Но, прежде всего, главное. То, что я откладывал с момента, когда закрутилось с императрицей, её ручным князем и приёмом, на котором мне изволилось смачно плюнуть прямиком в душу всему русскому дворянству, выставив привычную им куртуазность как слабость и подлость.

Прошагав через холл оккупированного китаянками музея, я вышел из здания к охраняющим его гоблинам, а через минуту, с их помощью, уже стоял перед мрачным зеленокожим крепышом, рассматривающим меня как врага народа. Впрочем, именно таковым меня местные жители и считали, после того как я начал относиться к ним как к не имеющим права голоса кускам мяса (после их предательств, подстав и увиливаний).

— Вот вам одна хорошая новость