где вначале Министерство обороны, а в конце ее — Кремль, вырывалась на большой скорости иномарка — может, «паккард», может, «хорьх» — и мчалась, наискось пересекая пространство площади. Шарахались прохожие, вытягивались, салютуя, постовые, мелькал рядом с водителем генеральский погон, фуражка с высокой тульей и шелестело вслед, пенилось восхищенными восклицаниями: «Вася, Василий Сталин поехал, во дает, а, пацаны!» Автомобиль нырял под липы бульвара и рвал прямиком к небольшому хитрому такому особнячку, что по правую руку, если ехать от центра. Это веселилось и напоминало о себе непутевое чадо «отца народов» — Василий Сталин. ВВС — это был он, Василий Сталин, страстно, безудержно и деспотично любивший спорт, на управление которым переносил, видимо, немало черт, усвоенных или унаследованных от главы державного семейства.

Он учредил команды «летчиков» едва ли не по всем видам спорта, применяя один, но надежный способ формирования: сулил блага и давал их, благо своя рука владыка, он был командующим ВВС Московского военного округа в звании сначала генерал-майора, потом генерал-лейтенанта. А блага тогда, после войны, были редки, очень редки. Большинство уступало увещеваниям. Вот почему ВВС в те времена расшифровали так: «Взяли весь «Спартак», «Взяли всех спортсменов», а иногда и так: «Ватага Васи Сталина». Это было, было. И все его команды либо становились чемпионами, либо прочно оседали в призерах — ватерполисты, волейболисты, баскетболисты, конники и кто там еще... Уже прилично выглядели хоккеисты. Не давался только футбол, который прочно оседлали в ту пору команды двух не совсем дружественных командующему Василию Сталину ведомств — армейцы и динамовцы.

Был он строптив, капризен, своенравен, вполне ощущал свою принадлежность к всесильному отцу и, вероятно, некоторым образом чувствовал избранничество свое как призыв к разнообразной деятельности, остановив выбор на спорте. Из воспоминаний Н. С. Хрущева: «Дети... Вася, значит, был. Вася хороший мальчик был. Умный мальчик. Но своенравный. И в ранней молодости он стал пить. Учился недисциплинированно. И приносил много огорчений Сталину. И Сталин, по-моему, его порол за это. И представлял, так сказать, наблюдению чекистов, которые следили за ним».

Вася был хороший мальчик. Но только со спортсменами. Он приносил много огорчений. И не только Сталину. Правда, волею судеб они порой оборачивались счастливо для потерпевших, о чем будет рассказано в свое время. А сейчас (ведь это все же не биография В. Сталина) последуем за автомобилем, заложившим лихой вираж на площади и вскоре резко затормозившим перед хитрым особнячком за глухим высоким забором на Гоголевском бульваре столицы. И — о чудо! — зайдем туда, в гости к хозяину. И поможет нам в этом, станет чем-то вроде гида Виктор Григорьевич Шувалов. Вот при каких обстоятельствах довелось ему там побывать.

— В чемпионате 1951 года ВВС проиграл ЦСКА с жутким счетом -— 1:5. Я и еще несколько игроков, расстроенные, задержались в раздевалке, а тут входит начальник футбольной команды ВВС Эрарский и говорит: «Подождите, тренера (это был Гайоз Джеджелава) мы не нашли, запропал куда-то. А вы поедете со мной. Нас — кроме меня под руку попались Костя Крижевский, Виктор Федоров, Сергей Коршунов — в машину и на Гоголевский, к Василию Сталину. Там нас провели в бильярдную, усадили, принесли чай, бутерброды. Адъютант Василия Иосифовича Михаил Степанян объяснил, будто сам Сталин, который был на отдыхе, звонил, интересовался, как, мол, так сильно проиграли. Вскоре пришел Василий Сталин. Был он небольшого роста, щуплый, похож на отца, говорил по-русски без акцента, волосы светлые, рыжеватые. Он сказал, что отец звонил в его отсутствие, и вот теперь надо держать ответ. Сейчас с ним связываются где-то на юге. Кто будет давать объяснения? И обвел нас глазами, внимательно всматривался в каждого. А потом: «Ты, Костя, ты будешь говорить с хозяином». Всем нам было не по себе, а Крижевскому в тот момент, думаю, еще как не по себе. Костя: «Нет, нет, я не могу, почему я...» Ну и так далее. Потом пришли, сказали, что хозяин спит и его, естественно, не решились беспокоить. Вот так мне довелось побывать в доме на Гоголевском.

Такие дела. Скорее всего опереточная сцена, немало потрепавшая спортсменам нервы в ожидании мнимого гнева «лучшего друга советских физкультурников», была разыграна. И. В. Сталин, никогда и ничуть не интересовавшийся спортом, вдруг по поводу поражения команды его отпрыска; потревожил бы свой монарший отдых. Скорее всего то была попытка как-то воздействовать на футболистов посредством суеверного ужаса, внушаемого «гениальным вождем».

Как относились к «хозяину маленькому», к Василию Сталину? Как его воспринимали? Боялись, уважали, восхищались этим могущественным скоморохом? Точно не скажу, но что мне, честно признаюсь, по-человечески нравится, импонирует в ответах моих собеседников, когда я спросил их обо всем этом, так их цельность, неизменность сложившегося мнения, над которым не властна конъюнктура, даже опыт прожитых лет. А согласитесь, после того, что нам открылось за последние годы только о личной жизни кремлевского палача всех народов СССР, могло бы кого-то и поколебать, заставить слукавить, чуть подправляя свои оценки прошлые в угоду настроениям сегодняшним, нынешнему состоянию умов и душевных смятений. Но послушаем, послушаем моих собеседников.

Н. Пучков: Три года я наблюдал Василия Иосифовича Сталина, часто видел его на играх, установках. Ничего плохого о нем не помню, помню только хорошее. Он был похож на отца и в то же время я не находил в нем сходства с грузином. Невысокий, подвижный, с редковатыми пепельными волосами, он был, пожалуй, пижонист, лучше сказать, щеголеват — шинелька, сапожки, фуражка с высокой тульей. Да, да, вот именно щеголеват. Отличался большой эмоциональностью. По-моему был незлобив. Вообще-то надо отметить, он был ас, летчик-ас, показывал нам иногда на аэродроме, как летает. Он был ас и немножко... «керосин», это было, конечно. У Василия Сталина сложились тяжелые отношения с командованием и с министерством обороны. Но, строго говоря, я думаю, ему было не до командования округом. Со спортсменами вел себя по-дружески, заботился. Но закидоны, как говорится, конечно, случались, чего там... Вот, например, идет установка на очередную встречу. Сидит играющий тренер Бобров. Но начинает Василий Сталин. «Сегодня играем с Тарасовым, так. Давай запутаем его. Вперед выдвинем Виноградова, а Бабича — назад. Если ж Боброва назад, — Тарас все равно не поверит, так?» Бобров уставился в пространство, все молчат. Тогда Василии Сталин посмотрит вокруг, обведет каждого глазами, потом к Всеволоду: "Что, хреновину нагородил, да? Ну, тогда давай ты».

Или вот еще пример. В те времена многие футболисты и хоккеисты увлекались голубями, гоняли голубей. Например, известный судья Иван Широков, заядлым голубятником слыл