— Ознакомьтесь, — сказал один из мужчин, протягивая ему лист бумаги.

— Обыск? — удивился Гуров. — На каком основании?

— Нами получена агентурная информация о том, что вам передана взятка в особо крупном размере. Предлагаем выдать ее добровольно. Понятые, как вы видите, присутствуют. Сопротивление оказывать будете? — насмешливо спросил мужчина — видимо, он был в этой паре за старшего.

— Ни в коем случае, — ответил Гуров, который уже сложил в уме два и два и понял, откуда вдруг взялось желание Марии дать интервью сразу же после премьеры, причем именно у себя дома, и, открыв дверь пошире, пригласил: — Проходите, — и тут же позвал: — Турин! Твой выход!

— Всегда готов! — отозвался тот. — Я все слышал и горю желанием рассказать широкой общественности об очередном проявлении беспредела, творимого российской полицией.

Увидев нацеленный на них объектив камеры, полицейские на несколько мгновений растерялись, но быстро опомнились, и один из них бросился к оператору, чтобы отобрать камеру.

— В присутствии свидетелей? — весело воскликнул Турин. — Ребята! Спасибо за горячий материал! Он так прозвучит!

— Прекратите снимать! — едва сдерживаясь, приказал старший из полицейских.

— Свобода прессы, свобода слова, — развел руками Турин. — Имеем право! Кстати, представьтесь, пожалуйста, а то, как я слышал, своих имен вы так и не назвали, а страна должна знать своих героев.

— Полковник Гуров видел наши удостоверения, — отрезал один из мужчин.

— Вы их так быстро убрали, что я не только не успел запомнить имена, но даже удостовериться в их подлинности. А они вполне могут оказаться поддельными, и тогда это обыкновенный «разгон», самочинный обыск, производимый лицами, не имеющими на это никакого права, в целях собственного обогащения либо с иными преступными целями, — хладнокровно парировал Лев. — Будьте добры предъявить их еще раз, как старший по званию, я имею на это право.

— Пока старший, — буркнул один из полицейских.

— Время покажет, — усмехнулся Лев. — Итак, я жду!

Полицейским ничего не оставалось делать, как снова предъявить удостоверения, но из рук они их не выпускали, что не помешало Гурову вслух прочесть их имена:

— Капитан Задорожный и майор Лесков. Ну вот и познакомились. А теперь давайте к делу, — предложил Лев и спросил: — Что вы собирались здесь найти?

— Старинное и очень дорогое колье, которое было передано вам через жену от рецидивиста Александрова в качестве благодарности за то, что вы развалили его дело. Оно было спрятано в корзине с желтыми розами. Предлагаю выдать его добровольно, — с ненавистью глядя на Гурова, сказал Лесков.

— Как оно выглядит? — поинтересовался Лев.

— Неизвестно, — сухо ответил Задорожный.

— Черная кошка в темной комнате, при том, что ее там еще и нет, — хмыкнул Гуров.

— Все цветы, что я привезла из театра, здесь, ищите сами, — спокойно сказала Мария.

Тщательно упакованные букеты были безжалостно разобраны, а корзины только что наизнанку не вывернуты, но ни колье, ни желтых роз не нашли. Лесков вышел на лестничную площадку, явно чтобы позвонить начальству, и, вернувшись, потребовал:

— Предъявите для осмотра ваши вещи!

Мария без возражений взяла свою сумочку и вывалила ее содержимое на столик в прихожей — обычная женская мелочь, среди которой колье не оказалось.

— Выверните все свои карманы, — продолжал он.

Мария и это сделала, и с тем же успехом.

— Надеюсь, вы не собираетесь проводить личный обыск моей жены, — ледяным тоном спросил Лев.

— А почему нет? — язвительно поинтересовался Задорожный.

— Тогда нужно было взять с собой женщину-полицейского, — заметил Лев и спросил: — Судя по вашим словам, эту корзину с желтыми розами вручили моей жене сегодня?

— Да, после спектакля, непосредственно в гримерке, — ответил Задорожный.

— Вы задержали человека, который это сделал? — продолжал интересоваться он.

— Тайна следствия, — отрезал Лесков.

— Значит, нет, — сделал вывод Лев. — Гримерка моей жены обыскана? Там эта корзина нашлась?

— Это уже не ваше дело, — взбесился Лесков. — Что вы мне здесь допрос устраиваете? Скоро сами будете на вопросы отвечать! И не у себя дома!

— Значит, там ее тоже не оказалось, — кивнул Гуров. — Маша, куда ты ее дела?

— Ну ты же знаешь, что я терпеть не могу желтые розы, — удивилась она. — Я ее выставила в коридор вместе с другими цветами. Я же не грузчик, чтобы таскать такие тяжести, а моя машина — не грузовик.

— Полагаю инцидент исчерпанным, — сказал Гуров. — Ни я, ни старший лейтенант Вилков сегодня в театре не были и, таким образом, ничего взять у Марии не могли, а у нее самой колье нет. Всего доброго.

— Но вы не учитываете того, что она могла достать его оттуда и куда-то спрятать, чтобы забрать позднее, — язвительно сказал Лесков.

— Делать мне было больше нечего! — фыркнула Мария. — Мне подарили столько цветов, что, вздумай я разбирать все букеты, провозилась бы до утра.

— Но вы могли знать, где именно искать, — ехидно заметил Задорожный. — Вдруг муж вам указал точное место? Вы достали, спрятали в укромном месте, потом выставили корзину в коридор и явились домой с самым невинным видом. Гражданка Строева! Вы задержаны! Имеем право на 48 часов без предъявления обвинения. Господин полковник! Мы закон не нарушили?

Возразить на это Гурову было нечего.

— Собирайтесь, гражданка Строева! — велел ей Лесков.

Если Мария и растерялась, то виду не подала, а просто спросила у мужа:

— Лева! Подскажи, что мне лучше надеть и взять с собой.

— Спортивный костюм и туалетные принадлежности, а покушать тебе сейчас Сашка соберет — ты же после спектакля не то что не поужинала, а даже глотка воды не выпила, — только и мог ответить Гуров.

Мария ушла переодеваться и вернулась уже в спортивном костюме и с полиэтиленовым пакетом в руках.

— А вот теперь мы будем проводить полноценный обыск, — торжествующе заявил Лесков.

— Основание? — потребовал Лев.

— Колье могло быть спрятано на теле вашей жены и, переодеваясь в спальне без свидетелей, она могла его куда-то перепрятать, — невинно пояснил Лесков.

— Ночной обыск? Ну-ну! — покачал головой Лев, а потом кивнул, словно разрешая: — Ищите! Турин! — он повернулся к нему. — Бди! А то еще подсунут что-нибудь!

— Глаз не спущу! — заверил тот.

Предвкушая, какой сенсационный материал он выпустит в эфир, если повезет, уже в ночных новостях, Турин вел себя, как взявшая след гончая, а уж утром он развернется вовсю — спать не будет, есть не будет, но бомба получится такая, что рванет на всю страну. А вот изо всех сил старавшийся сохранить внешне спокойный вид Гуров мысленно поклялся страшно отомстить всем инициаторам этой затеи — в том, что Александров здесь ни при чем, он был уверен на тысячу процентов, потому что тот дураком не был никогда.